Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг

Кроме этого, система обложения была, если можно так выразиться, неумная. Потому что наш фининспектор ходил по дворам и учитывал на приусадебном участке, сколько у него на 30 сотках каких культур посеяно. Ну что может быть глупее? И он обмеряет, сколько ржи, пшеницы, картофеля, садов, плодово-ягодных насаждений и прочих вещей. Зачем это делать? Ну, а если колхозник по своему усмотрению возьмет и изменит структуру посева на приусадебном участке, что случится, потрясение колхозного строя? Ничего подобного. Поэтому мы содержали огромную армию фининспекторов, которые ходили по дворам и собак дразнили. (Смех в зале.) Зачем это нужно? Когда сейчас в законе совершенно правильно найдено решение установить объекты обложения неизменно, постоянно. И не только это удобно, но они хороши тем, что они действительно являются источником дохода колхозника. Вопрос другой, что у разного колхозника разный бывает доход, но это будет объясняться в значительной степени и зональным положением того или другого колхозника и климатическими, почвенными условиями земли, где расположен колхоз, и умелым ведением хозяйства. В результате, товарищи, такого неразумного подхода к налогам у нас стали вырубать сады, деревья виноградники. И это вполне понятно товарищи. Мы приняли решение от 15 до 20 корней каждому колхознику на приусадебном участке иметь, а колхозник по-своему толкует: вы мне советуете, а фининспектор уже нацелился, я с посевным материалом, а он с листком по налогу. Поэтому не только не садили деревьев, а вырубали. Так из года в год. Если у нас росли поставки в колхозах, то сокращались на приусадебных участках — их вырубали, а это, товарищи, культура, сад, насаждение требует особого внимания, ухода повседневного. Это не маленькое подспорье в снабжении населения наиболее ценными продуктами. Явно недоразумение. Поэтому решили единую ставку — вот сотка, а на этой сотке хозяин хозяйничает как хочет. Конечно вы, товарищи, знаете, какая сотка у одного и какая сотка у другого. Пусть тот, кто поднимает высокий урожай со своей сотки будет объектом зависти для тех, кто этого не получает и не имеет полной возможности на своем приусадебном участке добиться таких успехов. Поэтому я считаю, что здесь найдено хорошее, разумное решение. Оно простое, понятное для крестьян, для колхозников, и справедливое и главное, способствующее развитию всех отраслей хозяйства на приусадебном участке…

Что в том, что человек откормил поросеночка пудов на 5–6, сам скушал и на рынок дал? Разве это плохо? Разве это угрожает нашему социалистическому строю? Нет. Глупость была наша. Мы сейчас эту глупость осознали и исправляем. Надо более решительно ее исправлять.

Там же. Л. 84–90.

ХРУЩЕВ. Товарищи, до какого позора мы дожили! У нас насчитывается 308 тыс. специалистов сельского хозяйства всех квалификаций. В колхозах работает 18,5 тыс. человек, в МТС работает 50 тыс. человек, а где же остальные?

Министерство сельского хозяйства Союза — это после сокращения штата, это после боев и ломки копьев, насчитывает штат 7611 человек, Министерство Федерации насчитывает штат 1425 человек, Московское областное Управление сельского хозяйства насчитывает 538 человек. Сюда не входят еще институты огромное количество которых разбросано по всей территории Советского Союза, а главным образом прижавшихся к Москве и столицам республик, всевозможные научно — исследовательские и неисследовательские институты. (Оживление в зале.) Там сидят очень квалифицированные люди, едят мягкий хлеб с маслом, но пользы от них очень мало. И сейчас нам надо подумать, Георгий Максимилианович, над этим вопросом. У нас кое-что порочное заложено в этом деле.

Товарищи, если у нас такой штат и такое мизерное количество людей в колхозах, это неправильно. Мы руководство сельским хозяйством сдали людям малоквалифицированным, а сейчас, товарищи, вы знаете, что наше хозяйство страшно разрослось, усложнилось, надо это понимать. Особенно большие знания требуются в организационной работе. Я считаю, что надо пойти на резкое сокращение штатов. Я цифр боюсь назвать, но разговаривал с министром товарищем Козловым и Пузановым. Товарища Козлова лихорадка уже трясет. Он хотел откупиться, представил проект. Я его спросил, сколько же процентов вы думаете сократить? 10 процентов. Я ему говорю, дорогой товарищ Козлов, дело тут не в сокращении штата, а в перестройке руководства…

Товарищи, я не хочу упрощать, но я считаю, что надо хорошенько подумать, а штаты там огромные. Сидят там все и разрабатывают, а министр считает, что у него на участке предусмотрено рождение каждого теленочка, и даже предусмотрено — бычок будет или телочка. (Смех.) Все в плане записано. Но это бюрократическое упоение своей бюрократической канцелярией, а жизнь идет по другому.

РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Ед. хр. 214. Л. 2–7.