Хрущевцы

- Мы, - сказал я далее, - полагаем, что такое неизменное поведение югославского руководства и особенно сотрудников его миссии в Тиране направлено на полный разрыв отношений с нами, чтобы поставить нас в неловкое положение перед нашими друзьями, утверждая, что "вот со всеми другими партиями нам удалось установить добрые отношения, а с албанцами договориться невозможно".

Далее в своем выступлении я привел им новые факты в связи с рядом вылазок югославского министра-резидента и секретаря югославской миссии в Тиране, рассказал, им об агентурной работе, которую они проводят в целях организации антипартийных элементов и их активизации против нашей партии и нашего народа, говорил им об усилиях, прилагаемых нами к тому, чтобы они прекратили свою антиалбанскую деятельность.

- Подобные действия, - сказал я Хрущеву, - не могут быть предприняты по их личной инициативе, а совершаются по указаниям верховного югославского руководства. К такому заключению пришли мы, судя по их действиям.

Далее я поднял в своем выступлении вопрос о вредной деятельности, которую югославские руководители продолжали вести в Косове.

- Это щекотливый и важный для нас вопрос, - отметил я, - так как они не только организовывают через Косову широкую деятельность против нашей страны, но и стараются ликвидировать албанское население Косо-вы, в массовом порядке выселяя его в Турцию и другие страны[ ](После второй мировой войны титовцы вынудили эмигрировать в Турцию более 400 тысяч албанцев. (См.: Энвер Ходжа "Титовцы" (Исторические записки,) Издательство "8 Нентори", Тирана, 1983, изд. на рус. яз., стр. 3-20, 75-123, 286-292)..

Подробно рассказав о попытках сотрудников югославской миссии в Тиране сколотить внутренних врагов нашей партии и нашего народа, о заговоре, который они хотели организовать на Тиранской партийной конференции в апреле 1956 года, о дальнейшей враждебной деятельности, которую они развертывали с помощью Тука Яковы, Дали Ндреу, Лири Гега и других, я подчеркнул;

- Все эти и другие факты, которых у нас очень много, убеждают нас в том, что до сих пор югославское руководство не отказывалось от своего стремления свергнуть народную власть в Албании. Югославские ревизионисты составляют опасность не только для нашей страны, но и для всех других социалистических стран, ибо, как они и сами заявляли и как показывает и их деятельность против нас, они не мирятся с нашей социалистической системой, они против диктатуры пролетариата, окончательно отреклись от марксизма-ленинизма.

- Мы, - отметил я далее, - желали и желаем поддерживать с Югославией хорошие отношения, но, откровенно говоря, югславским руководителям мы не доверяем, так как они выступают против общественной системы наших стран, они против основ марксизма-ленинизма. Во всей своей пропаганде они ни одного слова не говорят против империализма, наоборот, присоединяют свой голос к голосу западных держав против нас. За 14 лет мы не видели со стороны югославского руководства ни малейшего поворота, чтобы можно было заключить, что оно осознало кое-что из своих грубых ошибок и отклонений, которые в свое время были осуждены. Поэтому такому руководству мы доверять не можем.

Но какую позицию будем занимать мы по отношению к ним? - сказал я далее. - Мы будем хранить хладнокровие, будем проявлять терпение и бдительность. Однако всякому терпению приходит конец. Мы не будем предпринимать ни одного шага, могущего ущемить интересы социализма и марксизма-ленинизма, не будем вести с ними вооруженную борьбу и не будем вмешиваться во внутренние дела Югославии. Мы никогда не стояли и не будем стоять за подобные действия, однако защиту своей правильной идеологической и политической линии и беспрестанное разоблачение оппортунизма и ревизионизма мы считали и считаем своим постоянным долгом.

- У меня все, - сказал я в заключение. - Что же касается нашего политического положения, то оно очень хорошее. Народ выступает тесно сплоченными вокруг партии рядами и решительно проводит ее линию. Больше у нас ничего нет.

Слово взял Хрущев, который, то краснея, то бледнея, хотя и силился хранить "хладнокровие", до сих пор молча слушал мое изложение. Видимо, он хотел показать нам, "как можно молчать", даже в случае, если ты не согласен с собеседником.

- Хотел бы выразить наше мнение, - начал он. - Мы вполне согласны с вами и поддерживаем вас.

Но вслед за этой фразой Хрущев показал, как это они "поддерживали" нас:

- Мы полагали, что настоящая партийная встреча кончится быстрее и не думали, что вопросы будут изложены вами таким образом.