Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Сам Пленум ЦК продолжался шесть дней, до 7 июля 1953 года включительно. Его стенограмма давно опубликована и подвергнута анализу (правда, далеко не всегда объективному и беспристрастному) в целом ряде современных работ[154], поэтому подробно останавливаться на этом вопросе не имеет смысла. Скажем только то, что по итогам его работы было принято Постановление Пленума «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»[155], текст которого, во-первых, довольно существенно отличался от первоначального проекта данного Постановления, датированного 4 июля 1953 года[156], и во-вторых, впервые содержал открытую критику «сталинского культа» в официальном партийном документе.

На том же Пленуме ЦК был решён и ряд организационных вопросов. Во-первых, в статусе члена ЦК был восстановлен опальный Семён Денисович Игнатьев, который, правда, пока остался не у дел, поскольку проходил лечение после перенесённого инфаркта. Лишь в середине декабря 1953 года ему нашли новое место работы и отослали из Москвы в хорошо знакомую ему Уфу на прежнюю должность первого секретаря Башкирского обкома партии, в каковой он трудился ещё в 1943–1946 годах[157]. Во-вторых, из кандидатов в полноправные члены ЦК был переведён первый заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков[158].

Что касается уголовного дела в отношении Л.П.Берии, которое, кстати, до сих пор остаётся во многом засекреченным, то оно было заведено лишь 30 июня 1953 года, а само Постановление Генпрокуратуры СССР о его аресте было подписано и того позже — только 3 июля 1953 года. При этом, что довольно любопытно, сама процедура регистрации арестованного Л.П. Берии, которую проводил очень опытный следователь по важнейшим делам Генпрокуратуры СССР государственный советник юстиции 3-го класса П.К.Цареградский, была проведена с грубейшим нарушением закона, поскольку в бериевской анкете полностью отсутствуют отпечатки его пальцев, его фотографии в профиль и анфас и т. д. Более того, как отмечал полковник юстиции А.В.Сухомлинов[159], который как бывший военный прокурор входил в состав комиссии по реабилитации Л.П. Берии и его «подельников» и детально знакомился со всеми 39 томами его следственного дела, период нахождения «лубянского маршала» в бункере штаба Московского военного округа 27 июня — 23 декабря 1953 года нигде не описан и посему о его пребывании в этом бункере можно судить только по воспоминаниям очевидцев и материалам самого уголовного дела.

В самом уголовном деле содержатся 24 протокола (главным образом копии протоколов) допросов Л.П. Берии, которые проводились с 8 июля по 17 ноября 1953 года самим генпрокурором Р.А.Руденко и советником юстиции 3-го класса П.К.Цареградским. Но, как справедливо отметили многие исследователи, в частности тот же А.В. Сухомлинов[160], 90 % листов бериевского уголовного дела являются не подлинниками, а машинописными копиями, заверенными майором административной службы Главной военной прокуратуры (ГВП) Н.А. Юрьевой, без оригинальных подписей следователей и самого Л.П.Берии.

Вскоре по «делу Берии» были арестованы и ряд его ближайших соратников, в том числе министр Госконтроля СССР генерал армии Всеволод Николаевич Меркулов, первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Богдан Захарович Кобулов, начальник Следственного управления МВД СССР генерал-лейтенант Лев Емельянович Влодзимирский, начальник 3-го Управления МВД СССР генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе, министр внутренних дел УССР генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик и министр внутренних дел ГССР генерал-лейтенант Владимир Георгиевич Деканозов.

Между тем 15 сентября 1953 года генпрокурор Р.А.Руденко направил на имя Г.М.Маленкова предложения о порядке рассмотрения дела Л.П. Берии[161], в которых «в связи с окончанием следствия по делу Берия Л.П.» и учитывая то, что «большинство материалов дела составляет государственную тайну», предложил: 1) рассмотреть это дело в закрытом заседании Верховного суда СССР, поскольку подобная процедура рассмотрения дел о террористической деятельности предусмотрена Законом от 1 декабря 1934 года, принятым ЦИК СССР в день убийства Сергея Мироновича Кирова; 2) слушать данное дело без участия сторон, то есть прокурора и адвоката, и 3) поручить рассмотрение этого дела Специальному судебному присутствию Верховного суда СССР в составе трёх судей: председательствующего — председателя Верховного суда СССР А.А. Волина, первого заместителя председателя Верховного суда СССР Е.Л.Зейдина и председателя Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР Н.К.Морозова. А спустя всего два дня, 17 сентября 1953 года, на основании этих предложений Президиум ЦК принял решение поручить генпрокурору Р. А. Руденко и секретарю ЦК М.А. Суслову доработать с учётом всех правок, принятых на заседании Президиума ЦК, проект обвинительного заключения по «делу Берии»[162].