Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Новая властная конструкция, созданная в эти мартовские дни, которая вскоре получит хорошо известное название «коллективное руководство», оказалась довольно зыбкой. Как считают многие историки (Р.Г.Пихоя, Ю.В.Аксютин, А.В.Пыжиков, Е.Ю.Зубкова[15]), эта видимая «коллективность» зиждилась не на общности политических устремлений и целей, а на совершенно иных основах: шаткости достигнутых договорённостей, разнородности взглядов и интересов в руководстве страны и явных притязаниях ряда его членов на единоличное лидерство в партийно-государственном аппарате.

Большинство историков разумно полагают, что в те мартовские дни самыми реальными претендентами на единоличную власть оказались Лаврентий Павлович Берия и Георгий Максимилианович Маленков. Но при этом ряд из них (Ю.Н.Жуков[16]) утверждают, что позиции нового главы союзного правительства были изначально гораздо сильнее, нежели у его «оппонента». Реальное отсутствие времени на то, чтобы сговориться против Г.М. Маленкова и принять ответные шаги, позволило ему получить немалые преференции, в частности сосредоточить в своих руках реальный контроль над всем партийно-государственным аппаратом всей страны. Как новый председатель Совета Министров СССР, ведущий заседания союзного правительства и его президиума, он непосредственно влиял на формирование основ внутренней и внешней политики страны, ставя на обсуждение или, напротив, снимая как «неподготовленные» любые вопросы и проекты решений. Как фактический ведущий заседаний Президиума ЦК, он определял даты их проведения и всю повестку дня. Как секретарь ЦК ВКП(б) Г.М.Маленков продолжал направлять работу всего центрального партийного аппарата и мог оказывать прямое воздействие как на характер решений самого Секретариата ЦК, так и на те вопросы, которые выносились на утверждение и обсуждение в Президиум ЦК. И наконец, как глава союзного правительства он наблюдал за работой Советов Министров всех союзных республик.

Как считает тот же Ю.Н.Жуков[17], маршал Л.П.Берия, который как первый заместитель председателя Совета Министров СССР по факту стал вторым лицом в государстве, значительно уступал Г.М.Маленкову по своим реальным возможностям и положению в системе власти. Вместе с тем он всё же сумел получить немалую власть. Прежде всего он возвратил себе два важнейших силовых ведомства — министерства госбезопасности и внутренних дел, которые слились в мощное объединённое МВД СССР. Кроме того, «лубянский маршал» сохранил за собой реальный контроль за работой наиважнейших и самых засекреченных учреждений страны: двух главных управлений при Совете Министров СССР: Первого Главного управления (по атомно-ядерной программе) — ПГУ, и Второго Главного управления (по ракетостроению) — ВГУ. Такое положение вещей автоматически ставило в зависимость от Л.П.Берии и всё военное ведомство страны, в руководстве которого было немало его оппонентов. И наконец, у него сохранялись прямые связи с ведущими промышленными министерствами, обязанными выполнять особые заказы для ПГУ и ВГУ вне всякой очереди, даже в нарушение утверждённых пятилетних и годовых планов развития народного хозяйства страны.

Третий член коллективного руководства, первый заместитель председателя Совета Министров СССР Вячеслав Михайлович Молотов, как известно, получил в свои руки только посты министра иностранных дел СССР и главы Комитета информации, то есть внешнеполитической разведки. Достаточно ограниченные полномочия достались и другому члену «узкого руководства» — первому заместителю председателя Совета Министров СССР маршалу Николаю Александровичу Булганину, который вновь вернулся в кресло главы уже объединённого Министерства обороны СССР. Эта видимая «ущербность» их позиций внутри правящей пятёрки была ярко обозначена и чисто внешне. Дело в том, что они вынужденно приняли в качестве своих первых заместителей тех персон, которых вряд ли сами выбрали в качестве верных и ближайших «соратников» и «помощников»: В.М.Молотов — Якова Александровича Малика и Андрея Януарьевича Вышинского, а Н.А.Булганин — Александра Михайловича Василевского и Георгия Константиновича Жукова. И дело было не только в личных трениях указанных выше персон, но и в том, что 1949–1953 годах двое из них — А.М. Василевский и А.Я.Вышинский — сами возглавляли эти ведомства: первый — Военное министерство СССР, а второй — Министерство иностранных дел СССР.

Меньше всех властных полномочий досталось ещё одному первому заместителю председателя Совета Министров СССР Лазарю Моисеевичу Кагановичу — единственному члену правящей пятёрки, не получившему никакого министерского портфеля. Хотя вплоть до октября 1952 года он почти пять лет возглавлял ключевое экономическое ведомство страны — Госснаб СССР.