Хрусталь

Пожалуй, самый неверный вопрос, который можно задать, оказавшись в подобной ситуации: «Почему именно я?». Деструктивный, не дающий понимания, что делать дальше, опасный. Когда взываешь к господу богу, рассчитывая на знак, он никогда не откроет себя, никогда не даст надежду. Она только внутри тебя, но надежда – ничто без стальных нервов. У Ники с этим большие проблемы. Я же был закалён и не переживал вовсе. Когда готов принять свою судьбу, она в любом виде тебя устраивает. Умру здесь в Елльске под ракетным обстрелом? Спасибо, что не от рака, корчась на больничной койке и умоляя ввести в вены смертельный яд, который избавит меня от мучений.

Но у женщин эмоции превалируют над рассудком, Ника сейчас чувствует животный ужас, и он не позволяет ей мыслить последовательно. А принимая тот факт, что в голове у неё тот ещё хаос, надеяться на рациональное зерно в её поведении здесь и сейчас точно не стоит.

Она положила ладони мне на щёки и поцеловала, но поцелуй был сухой, импульсивный и бесчувственный. Как будто она это делала потому что боялась, что больше никогда не сделает. Внезапно мастерфон начал разрываться, я поднял трубку.

- Что ещё?

- Ты помнишь про своё обещание?

- Твою мать, только не сейчас! Надо было раньше думать!

- Нет, блядь, ты мне нужен сейчас или не видать тебе тачки, понятно?!

Я завис на пару секунд.

- Ладно, я скоро буду.

Ника смотрела на меня ошалелыми глазами.

- Где ты будешь?! Зачем?! Ты что бросаешь меня здесь?! В такую минуту?!

- Ника, успокойся. Это дело на час, может два, не больше. Я быстро. Просто сиди здесь, и никуда не уходи, что бы ни произошло!

В её глазах читалась паника, страх и полное отсутствие желания внимать моим словам.

- Ты… Ты… Ты же поклялся… Я верила тебе… Но я чувствовала, что всё зря… Чувствовала…

Касьянова расслабилась, обмякла, свалилась на колени, а затем прижалась к стене. В глазах уже была пустота, если бы я её такой увидел по приходу, решил бы, что испустила дух. Я отвесил ей средней тяжести пощёчину и растряс, в глазах появились проблески восприятия окружающей реальности.

- Ника! Ника, блядь! Возьми себя в руки! Приготовь вещи, которые ты собрала! Хватит устраивать дешёвую драму на пустом месте! Ну!

- Какой смысл, я уже смирилась…

- Да, чтоб тебя! – Я снова растряс её. – Соберись! Послушай меня внимательно. Я приеду за тобой, как только закончу. Я не бросаю тебя, поняла? Тебя никто не бросает. Я должен выполнить своё обещание!

- Обещание дороже меня?

Бабы…

- Засекай время, девяносто минут. Ставь таймер. – Я взял её мастерфон и выставил таймер. – И я здесь. Понятно?

Она кивнула. Я помог ей встать и отвёл в комнату, усадил на диван.

- Просто набери в грудь воздуха, дождись меня и всё будет хорошо.

Она снова кивнула и повернула голову на бок, глядя в окно. Я поставил таймер и на своём мастерфоне, затем выскочил из её квартиры.

Глава двадцать девятая

Спустя пятнадцать минут я был уже у Олеси, она ждала меня во дворе, стояла рядом со старой развалюхой, которая видала царя Гороха.

- И вот за это ты с меня стрясла столько денег?

- Ты вообще видел сколько сейчас автомобили стоят? Дёшево отделался ещё.

- Мы посмотрим, через что предстоит пройти в погоне за твоими сновидениями, может быть мне стоило сразу у тебя заказывать личный самолёт.

- Меньше нытья, больше дела.

Мы сели в машину, судя по всему это была Синица пятидесятых годов… Состояние машины оставляло желать лучшего, использовали её явно в хвост и в гриву. Помимо прочего, Синица никогда не была премиальной маркой, качество сборки всегда было дурное. С другой стороны ремонтировать её можно было ломом и чужой матерью, что тоже сомнительный, но плюс. Завелась она с первого раза, я порадовался этому факту.

- Документы. Я заберу машину сразу после того, как отвезу тебя домой.

- Вот когда отвезёшь, тогда и получишь.

- Они хоть имеются?

- Да.

Пришлось поверить ей на слово, мы тронулись, Виноградова показывала куда ехать. Мы оказались на центральной улице, навстречу ехала целая колонна военной техники, начиная от внедорожников, заканчивая бронетранспортёрами и транспортом снабжения. Моё сердце начало биться сильнее, что если Ростислав действительно не позвонит? Что если уже та стадия невозврата, когда Нику не спасти? Я посмотрел на таймер. Оставалось чуть больше часа.

- Здесь направо.

Мы повернули. Движок Синицы иногда тарахтел, мне это не нравилось. Но на ходовых характеристиках особо не сказывалось, поэтому терпимо. Ещё несколько единиц военной техники. И тут меня осенило, многое начало вставать на свои места. Одиннадцатое октября, строительство выделенной подземной ветки рельсового снабжения, попытки Чистякова расшатать энергетическую систему, попытки Рыбочкина как-то лавировать, делать кадровые перестановки и прочее… Всё это сложилось в большую чёткую картину неизбежного пиздеца. Когда все знаки появились задолго до случившегося, но ясность происходящего появилась лишь в ретроспективе, когда поздно уже жалеть о содеянном.