Хрусталь

Я схватил еë за плечо, резко притянул к себе и попытался поцеловать, но получилось такое, чего я никак не ожидал, мы настолько неудачно расположились в машине, что этот рывок привел к удару моих зубов об её, и я готов отдать любые деньги, чтобы выпить весь кальций на свете, лишь бы прочность моих передних зубов была такой же, как у нее, ибо после столкновения мы оба отпрянули назад, зажав рты ладонью с той лишь разницей, что у Ленки без последствий, а я сидел с треугольным осколком одного из своих резцов в ладошке.

Поначалу мы на пару помычали как коровы от неожиданной тупой и тягучей зубной боли, затем она посмотрела на мое лицо, которое судя по всему, олицетворяло первобытный ужас, ибо я в жизни не сталкивался с проблемой поломки передних резцов. Видимо еë это жутко развеселило, и Костикова начала хихикать сначала с закрытым ртом, а через несколько мгновений перешла на еле сдерживаемый хохот, прикрывая рот ладонью и вздрагивая при каждом новом порыве.

- Да, вот тут моя уверенность и дала течь...

Я произнес это грудным, неуверенным, тихим голосом, понимая, что из-за отсутствующего куска зуба начал шепелявить, как школьник, не посещавший логопеда. Это ее развеселило еще больше, она уже убрала ладонь от рта, и я понял, что Костикова тоже пострадала, я умудрился порезать ей губу своим резцом.

В очередном порыве смеха, она подалась вперед, положила руки мне на плечи и уперлась своим лбом в мой. Я уже и сам посмеивался над ситуацией в целом, совершенно не понимая, как действовать дальше, отдавая все на самотек. Возможно целый день Лена ждала именно такого завершения, так как наша импровизированная ссора возникла буквально на пустом месте, и я даже не подозревал, что начну предъявлять ей за то, чем сам грешу хоть и редко.

Когда мы оба подуспокоились, ощущалось тепло ее рук, обвившихся вокруг моей шеи, тёплое дыхание вызывало мурашки на коже, девчушка прижалась ухом к моей щеке и еще подалась чуть чуть вперед, чтобы нам было удобнее. Мои руки уже неуверенно лежали у нее на талии, и она явно была не против.

- Ну ничего страшного, отведем тебя к стоматологу завтра и все починим. - Она подняла голову и смотрела мне прямо в глаза, я в этот момент чувствовал себя как потерянный кролик, которого подобрали и обогрели в зимнем лесу. – Дай-ка.

Костикова заглянула мне прямо в рот, слегка поморщилась, как это делают все девушки, осматривающие своих кавалеров на предмет "несовершенств", но в этой гримасе не было отвращения, скорее глубокое переживание. Мне снова стало стыдно.

- Большой кусок отлетел... Ты творог не ешь что ли по утрам? Чего такие зубки хлипенькие?

- Ненавижу творог.

Пробубнил я, вспоминая как в детстве меня заставляли есть кашу.

- Ну так варенье добавь и все.

Я уже был плюшевым мишкой в еë нежных, понимающих, любящих, полных заботы и самоотверженности, руках. И если бы я сказал, что мне не нравится, я бы слукавил.

- Какое?

- А какое ты любишь?

- Черничное.

- Ну значит черничное.

Лена произнесла это с материнской бережливостью, поправляя мою взъерошенную причёску. Один вопрос не давал мне покоя: в какой момент из альфа-самца я превратился в нюню, растекающегося, как сливочное масло на подогретой сковордке?

Этот взгляд, легкая улыбка, маленький порез на губе с миниатюрным кровоподтёком, которому она не придавала никакого значения, поглаживающая меня по затылку шелковистая ладонь...

- Извини, всё это время я вел себя как мудак. Я упивался тем, что вижу, что нравлюсь тебе, и мне хотелось играть на твоих чувствах.

Она молча улыбалась, как будто слышала эти фразы с десяток раз из моих уст.

- Нет, правда! Знаешь, сложно относиться к девушкам с такой искренней заботой и пониманием, когда они об тебя периодически вытирают ноги.

- Покажи мне эту суку, и я вырву ей все волосы.

Лучшая! Почему я игнорировал её всё это время? Пофиг на недостатки, нет ничего приятнее, чем человек, который готов ради тебя расшибиться в лепёшку, да ещё и сделать это с улыбкой и искренней благодарностью за то, что ты есть на этом свете.

- Не надо...

Лена покачивала головой из стороны в сторону, разглядывая на мне все морщинки, все ложбинки, каждый изгиб лица, каждый волосок. Ни одна девушка меня еще не заставляла себя чувствовать таким важным, нужным и особенным.

- Кажется ты что-то хотел сделать до того, как мы ударились зубами.

Она еле сдержала порыв смеха, который был подавлен на подходе к гортани. Хоть это и был намек, а не прямой призыв к действию, я его распознал.

- Удобно ли будет? С поломанным жубом?

- Ну мы как-нибудь приспособимся, я думаю...

Мне хотелось растянуть этот момент, но порыв страсти сложно остановить, и я поцеловал её со всей той пылкостью, с которой целовал недавно Нику. Разница лишь в том, что Ника была закрытая, закомплексованная и неприспособленная к неподдельным чувствам, отчего даже лучшие моменты казались какими-то смазанными.