Хрусталь и стекло (СИ)

-Вы заходите далеко. Убийц словят. За убийство при нынешнем короле расплата будет жестокой, - сказал спокойный Уильям и вздохнул. - Что ж... Вы поведали историю вражды. Я её уже от разных людей слышал. Остаётся свести самих виновников. Кстати, Вы знаете, что Ваше имя означает оливковую ветвь, символ мира? - улыбнулся в шутку Уильям. - Да, меня увлекает мистика некоторых имён.

-Будем надеяться, что мир будет, - с неверием в успех дела улыбнулся Оливер, но Уильям поднялся и протянул руку для пожатия:

-Обязательно будет мир.

Оливеру не оставалось ничего, как покориться судьбе: довериться столь спокойному перед ним собеседнику, который не казался человеком, не заинтересованным в успешном окончании сложившегося конфликта. Они пожали друг другу руки и наполнились верою, что в ближайшие дни всё выяснится и... успокоится.

Глава 41

Этот весенний вечер, когда днём уже тепло, а вечером подступает ночная прохлада, иногда даже мороз, вызывал лишь чувство наслаждения жизнью и природой и у Алекса, и у Кэтрин. Они стояли у открытого окна здесь, в одиноком коридоре дворца. Алекс обнимал любимую за талию, прижимая бережно к себе, а Кэтрин невольно положила ему на плечо голову.

Они молчали. Хотелось только передавать те чувства, которые лелеяли душу: ощущать любовь друг друга. Кэтрин не всё ещё помнила, но любовь была сильнее памяти, сильнее зла и преград. И она, и любимый смотрели на появляющиеся на ясном небосводе краски заката: жёлтый, оранжевый,... золотистый... Его нежность и объятия вечерней вуали, словно туманной дымки, завораживали, как и ещё слышавшиеся пения птиц в парке и лесу неподалёку. Будто всё живое вокруг исполняло рапсодию мира и любви.

Когда почувствовалась такая прохлада, что стоять у окна уже было холодно, Алекс закрыл его, не выпуская с умилением следившую за ним милую. Он вдохнул цветочный аромат её волос, поцеловал ладошку и взял за руку, уводя за собой. Ласковыми взглядами одаривая друг друга, они скоро прошли в музыкальный зал.

Здесь тоже было тихо и никого. Здесь так же было уютно и вспоминались прекрасные моменты прошлого...

-Да, я не зря тебя сюда пригласил, - подвёл Алекс любимую к креслу, и она туда села, робко отвечая теплом глаз. - Я не буду на этот раз петь песни. Хотя у меня для тебя песен ещё много. И те, которые я уже написал, и те, которые сочиню. Я просто хочу побыть с тобой, как раньше... Правда, - оглянулся он с улыбкой вокруг. - Здесь теперь стоит не только клавесин, но и его младший брат... фортепиано.

Он отошёл к фортепиано рядом и стал смотреть на стоящий в углу клавесин.

-Помню, когда фортепиано сюда привезли, многие высказались против! Ведь клавесин дарил мелодии куда лучше, - улыбнулась Кэтрин.

-О, да! - засмеялся Алекс, вспоминая то же самое и еле сдерживая себя от той радости, что милая вспоминает всё больше. - Вольтер даже писал... Как он сказал?... Фортепиано — не более, чем чайник по сравнению с клавесином!

-А после концертов Моцарта всё изменилось, - вздохнула любующаяся им любимая. - Мнение о фортепиано быстро меняется. Теперь нападкам подвергается клавесин.

-Да, - улыбнулся в ответ Алекс. - Как в мире. Вечно кто-то пытается кого-то в чём-то обвинить.

Он взял из вазы роскошный букет различных цветов, явно выращенных в это время года в оранжерее. Подав его любимой, он снова одарил её руки поцелуями и улыбнулся:

-Клавесин, увы, стал держать поражение. Певучесть у фортепиано стала лучше. Но любовь... Любовь не меняется.

-Как это похоже на борьбу людей, вечная война, - обняв букет, смотрела с появившейся грустью она. - Сначала один виноват, потом другой... Любовь многие забывают, и никто ведь не выигрывает в конечном итоге. Просто все разные, - опустила взгляд Кэтрин и вздохнула. - Мне сказали, что возможно меня пытались убить из-за какого-то дела про хрусталь и стекло?

-Я не знаю пока, - сглотнул Алекс с вернувшейся тревогой. - Надеюсь, нет.

-И то, и другое бьётся, - закончила свою мысль Кэтрин и встряхнулась, снова одарив теплом улыбки. - Всё же спой?... Умоляю... Я хочу вспомнить больше.

-Не хочу, чтобы плохое вспоминалось, - тихо сказал Алекс и сел к фортепиано, погладив клавиши. - Но есть одна новая песня... Снова только для тебя.

Больше он не сказал. В его взгляде сияла искренняя, крепкая любовь. От такого взгляда Кэтрин ощущала лишь поток вызывающих блаженство мурашек. Она завороженно смотрела в ответ, как вскоре слушала ласкающий слух тенор возлюбленного:

В рапсодии леса, и в вальсе ветров,

И в красках природы нет зла, нет врагов.

О, мир, ты прекрасен, куда ни взгляни!

О, если бы люди заметить смогли...

Заметить, что утром, росой умываясь,

Природа спокойна, в любовь превращаясь,

И дарит всем свежесть и радость надежд,

Что доброе в явь к нам придёт из легенд.

Заметить, как солнце, порой вдруг скрываясь,

Выходит порадовать и, не прощаясь,

Пройдёт путь вокруг необъятной Земли

И силой одарит, чтоб любовь берегли.

Дай руку мне, милая. Здесь я, с тобой.

Нет радостней жизни, где мир и покой,

Любовь где не рушится, будто всё из стекла,

А любовь где мы празднуем под звон хрусталя.