— Да, — ответила женщина-ангел. — Мы были пространственно связаны здесь, даже не помышляя об этом. Они застали меня врасплох, в тот момент, когда вы появились.
Кэл отступил, уклоняясь от выпада одного из мертвецов, и едва не наступил на Торана, лежавшего в снегу между ними. Ангел все еще не пришел в сознание.
— Сколько же здесь этих проклятых тварей?! — прорычал Кэл, описывая лезвием огромную дугу.
Вспышка света озарила ночное небо. Кэл предположил, что это Фарон немного попрактиковался в магии на ближайших призраках. Мысли, что он стоял в центре странного места, плывущего в туманном течении Астрала, и сражался бок о бок с матерью и отцом… эти мысли казались нелепыми. «После стольких лет, — думал он, протыкая очередного призрака, — вся семья собралась, наконец, вместе».
«Нет! — сам себе возразил он, внезапно почувствовав вину. — Мой родитель Торан — и мать, и отец! Он даже больше, чем любой из них. Они могли произвести меня на свет, но именно он воспитал меня. Не оставляй привязанности к нему так быстро».
Число призрачных воинов незаметно уменьшилось, и вскоре товарищи расправились с последними. Когда битва закончилась, все четверо остановились, тяжело дыша. Кэл осматривал небо, ища признаки двух других небожителей, пришедших с Эйрвин, но никого не было.
— Они устроили нам здесь ловушку и сбежали, — сказал он. Его снова охватил гнев: из-за того, что он позволил заманить себя в западню. Кэл до боли стиснул рукоять своего меча. — Такого от Тира я не ожидал! По крайней мере, от того Тира, которого знал. Торан был прав. Искалеченный бог отклонился от законов, которые сам же установил.
— Эти двое все еще неподалеку, — ответила Эйрвин. — И они знают, что мы рано или поздно сдадимся. Они пошли на хитрость: бросили нас здесь, где нам придется постоянно сражаться с призраками. Они действительно не оставляют нам выбора. Лишь подчиниться.
«Мне нечего сказать на это», — хмуро подумал Кэл.
— Если их убить, связь будет разорвана? — спросил он. Какая-то частица его сожалела о сказанном, но полудроу кипел от ярости.
Эйрвин обернулась к рыцарю.
— Ты в самом деле хотел задать такой вопрос? — осведомилась она. — Как ты думаешь, Торан позволит тебе это сделать?
— А чем это хуже их решения обречь нас на смерть от рук ходячих мертвецов? — возразил он. — Все равно как если бы ангелы убили нас сами.
Выражение глаз Эйрвин немного смягчилось.
— По их мнению, мы погибнем не от их жестокости, но лишь из-за собственной гордыни. У нас всегда есть возможность принять их предложение.
— Что, вернуться обратно в Суд в цепях? — сказал Кэл. — Чтобы быть выставленными напоказ перед Высшим Советом и чтобы над нами издевались? Думаю, нет.
— Даже если ты невиновен? — ласково спросила Эйрвин. — Даже если это может означать спасение твоего наставника? — она кивнула на Торана.
Кэл попытался усмирить гнев.
— Мне жаль, — выдавил он наконец. — Все это так… непросто. Я всегда верил… да и Торан постоянно учил меня… что, если я буду идти по пути добра и правды, несмотря ни на что… то справедливость обязательно восторжествует. — Он посмотрел на лежащего без сознания ангела. — Я не знаю, чему теперь верить.
Алиизса опустилась на колени рядом Тораном, положив руку ему на лоб. Она посмотрела на Кэла и покачала головой.
— Ему становится все хуже, — констатировала она. — Даже сейчас. Хотя мы вытащили его из того ужасного места, он так сильно ослаб, что не сможет бороться с болезнью. Мы должны.
Кэл ощутил полную беспомощность. Он перевел взгляд на Фарона. Хотя это было лицо Засиана Менца, он обнаружил нечто родственное, понимающую улыбку. Незнакомец пожал плечами.
Кэл глубоко вздохнул, пытаясь согласиться с этим решением.
— Мы все согласны? — спросил он, переводя взгляд с одного товарища на другого. — Мы хотим этого? Мы думаем, что так будет лучше для Торана?
Все кивнули.
— Хорошо, — сказал Кэл, бросая свой меч на землю. Он не мог никого винить за такое решение. На самом деле он был с ним согласен. Просто сама сдача в плен казалась Кэлу бесчестьем. И он этого не хотел.
— Мы сдаемся, — сказал он.
Глава двенадцатая
Вок больше не мог терпеть боль. Он ослабил нагрузку на руки, лишив свое тело веса с помощью левитации — и вздохнул с облегчением. Лодыжки еще болели, но ощущение, словно его растянули в две собственных длины, прошло. Камбион негромко выругался — проклятия повторило эхо.
Полудемон был подвешен в некоем подобии башни — или, возможно, в круглом колодце. Цепи, державшие ручные кандалы, терялись где-то вверху, во тьме. На толстых цепях, обвивших лодыжки, крепился тяжелый груз. При малейшем движении камбион начинал раскачиваться. Когда же Вок висел неподвижно, то до ушей долетали приглушенные крики и стоны.
Он понятия не имел, где и как долго он находится.
Единственным спасением Каанира была левитация. Без этой способности он бы уже уступил страшному натяжению. Конечно, он бы громко кричал. Руки, возможно, вырвало бы из суставов.