Хрустальная гробница Богини

Но он ошибся – его пригласили не за этим. Как только он занял свое место на освещенном софитами подиуме и приготовился отвечать на вопросы ведущего, камера отвернулась от него и нацелилась на двух женщин, появившихся в студии. Зал встретил их бурной овацией, а ведущий радостным воплем: «А вот они! Эдуарда и Эва! Встречайте!»

И-Кей сначала не поверил своим ушам, а потом и глазам, так как в спутнице Эдуарды признать свою бывшую подопечную он смог лишь со второго раза. Сногсшибательная, грациозная, стильная, уверенная, с умело выкрашенными смоляными волосами, безупречным макияжем, точеным носом и… роскошным бюстом, буквально выпрыгивающим из выреза модного кожаного платья. Настоящая БОГИНЯ! Но на этом сюрпризы не закончились. Как только красотки заняли места рядом с И-Кеем, в студии появилась еще одна женщина. Эта не была ни роскошной, ни стильной, и знать ее Кеша не знал, но направилась она именно к нему.

– Кто это? – тупо спросил он у ведущего.

– Судебный пристав, – ответил тот. – Вам вручается повестка в суд. – И, повернувшись к камере, затараторил: – Вот они встретились лицом к лицу! Два истца и ответчик! Что они скажут друг другу? И как человек, обвиненный в клевете, мошенничестве, финансовых махинациях и растрате, будет защищать себя?

Защищать в тот день И-Кей себя не стал. Просто встал и покинул студию. Но на следующий день из газет узнал, что на него подано два гражданских иска о возмещении морального и материального ущерба. Один от Эдуарды, второй от Эвы. Первая требовала публичных извинений за то, что он назвал ее «трансвеститом», вторая – денег за клевету в средствах массовой информации. Но самым ужасным было не это, а то, что по заявлению Эвы на него заведено уголовное дело сразу по нескольким статьям, включая мошенничество. А за это, как ему объяснил один знакомый юрист, можно было и сесть! «Советую нанять хорошего адвоката, – посоветовал он же. – Иначе тебя размажут!»

И-Кей решил воспользоваться советом. Взяв под залог своей аппаратуры ссуду, он нанял не хорошего, а отличного адвоката. «Законник» оказался ушлым парнем – от тюрьмы своего клиента отмазал влегкую, одного сделать не мог – избавить И-Кея от конфискации и выплат истице незаконно присвоенных им сумм. Суд обязал Иннокентия Станкова вернуть Эве все, что он недоплатил ей за годы сотрудничества. Сумма получилась такой огромной, что не только И-Кей, а даже его адвокат обалдел, но посоветовал не падать духом, а подавать на апелляцию. Однако сам этим заниматься не стал, поскольку гонорар свой уже отработал, а «за спасибо» (у Кеши не осталось ни гроша) он свои услуги не предоставлял.

И у Кеши отняли все! Фотоаппараты забрал банк за неуплату процентов по ссуде, а остальное имущество описали судебные приставы. Привычного заработка он тоже лишился. Журнал «Мужские шалости» отказался от услуг И-Кея, найдя его работу непрофессиональной, но этому он был только рад, так как продолжай он трудиться легально, половину зарплаты у него забирали бы в пользу Эвы. Пришлось И-Кею спешно искать «калымы». Со своим стареньким «Никоном» (именно им были сделаны первые снимки Эвелины) он обошел кучу школ и детских садов, снимая ребятишек. Он фотографировал на свадьбах и презентациях, в парках и ночных клубах. И все равно денег ему хватало только на самое необходимое – проживание, проезд, питание, сигареты и водку. Да, с тех пор, как жизнь его пошла под откос, единственное, что помогало примиряться с действительностью, так это «сорокаградусная». Каждый вечер, сидя на голом матрасе, брошенном на пол пустой съемной квартиры, он выпивал бутылку водки, закусывал ее макаронами или картошкой и, повалившись на свое ложе, отключался. Проснувшись утром, он твердо обещал себе больше не пить, но по дороге домой неизменно покупал бутылюшку «Столичной»…

Со временем доза увеличивалась, а качество водки ухудшалось. Теперь он брал по две бутылки «левака», полторы выпивал вечером, половиной опохмелялся утром. Кеша исхудал, опух, стал попахивать. От его услуг начали отказываться, а квартирная хозяйка просто вышвырнула на улицу. Кеша перебрался в пригород, где снял комнатенку в полуразвалившемся доме старой самогонщицы. То немногое, что он зарабатывал, отдавал ей же, расплачиваясь за «бухло». Но теперь и оно не приносило облегчения. Напившись, Кеша не забывался, а наоборот – вспоминал все и зверел. Он орал, крушил мебель, кидался на людей (за что неоднократно был бит), а уж если видел где-то фотографию Эвы, то срывал ее и топтал, топтал…