Хрустальная гробница Богини

– Не придирайся, дорогая. Здесь тебе не Эмираты, а Россия, и ты не в шестизвездочном отеле «Бурж-Аль-Араб», а в частном особняке, принадлежащем одинокой старой вдове. – Дуда, судя по донесшимся до Эвиного уха вступительным аккордам композиции «Отель Калифорния» группы «Иглз», включила музыку. – Ты только подумай, в какую копейку Элене и ее покойному мужу влетела постройка этого дома! Все ж самолетом пришлось сюда возить! И дизайнеров, и строителей, и материалы, и мебель, а песчаник вон из самой Америки тащить… Зачем?

– Деньги девать некуда, – нашла единственное объяснение Эва.

– Сколько ж их у господ Рэдрок? И, главное, откуда? Не верю я, что прибыль «Даров Севера» настолько велика, что позволяет ее хозяевам швыряться миллионами долларов!

– Что у тебя за привычка – чужие деньги считать?

– Мне просто интересно!

– Тогда задавай вопросы не мне, а Ольге. Хотя я сомневаюсь, что она станет удовлетворять твое праздное любопытство…

– Кстати! Я спросила у нее, англичанка ли Элена, и знаешь, что оказалось? – Дуда замолчала, ожидая от Эвы отрицательного ответа, но, не услышав его, выпалила: – Элена русская!

– Эмигрантка, что ли?

– Вот этого я не знаю, я не уточнила. Просто спросила, понимает ли хозяйка по-нашенски, а Ольга мне: «Конечно, она ведь русская».

– Почему тебя тогда удивляет ее страсть к показной роскоши? Вспомни наших олигархов, политиков, звезд. Все русские, в том числе ты и я, обожают «кидать понты» и похваляться богатством перед другими…

– Но муж-то, покойник, самый что ни на есть настоящий бритиш! А они, как успела заметить, скуповаты…

– Значит, он любил свою жену так, что потакал всем ее капризам.

– Хороший, видать, мужик был. Мне б такого!

Устав сплетничать об Элене и ее скончавшемся год назад супруге, Эва перевела разговор на интересующую себя тему:

– Ты знаешь, в какой комнате поселили Ладочку?

– Нет, но могу узнать…

– Узнай и пришли ее ко мне. Я так вымотана и напряжена, что без занятий йогой не протяну и до обеда… – Эва сделала глубокий вдох и, выпустив воздух маленькими порциями, добавила: – Мне просто необходимо сделать несколько дыхательных упражнений, а без Ладочки я не могу сосредоточиться…

Дуда уверила ее в том, что отыщет инструкторшу в течение пяти минут, и положила трубку. А Эва пошла в ванную комнату наполнять джакузи водой и пеной, дабы, выкупавшись после занятий, смыть с себя дорожную пыль и усталость.

Часть II

Глава 1 Справедливость

Стоило Фемиде задремать, как ей начинал сниться всегдашний кошмар.

Маленькое помещение с низким потолком. Без окон, но с дверью. Запертой снаружи дверью. Из мебели только стол и тахта. На столе свеча, на тахте девушка. Девушка лежит скрючившись на кровавом одеяле. Она стонет от боли, просит пить, зовет маму. Но приходит не мама, а страшный человек с нестрашной внешностью. Он склоняется над девушкой, переворачивает ее, раздвигает ей ноги и смотрит, как из нее капля за каплей вытекает кровь…

«Дрянная девчонка, – шепчет он. – Ты изгваздала все белье! За это ты будешь наказана…»

Девушка вздрагивает и начинает тихо, по-собачьи, скулить. Она знает, как жестоко будет наказание. Знает это и Фемида, так как истекающая кровью девушка – это она сама…

Как только она понимает это, сон обрывается. А Фемида вскакивает с кровати вся в поту и слезах. Озирается, чтобы убедиться, что она находится не в том страшном месте, а в другом, уютном, безопасном. Затем пьет успокоительное и не может заснуть до утра, боясь повторения кошмара…

Но он повторяется. Не в этот день, так в следующий. Не в следующий, так в следующий за следующим. И так из года в год – на протяжении двенадцати лет он ее вечный ночной спутник. Раньше она пыталась бороться с ним и с собой: ходила к психологам, экстрасенсам, гипнотизерам, молила, чтобы они помогли ей, но кошмар оказался сильным, неистребимым, и, сколько бы Фемида ни боролась с ним, он неизменно возвращался, врываясь в ее спокойные, навеянные релаксирующей музыкой сны…

Так случилось и сегодня.

Но на сей раз Фемида быстро сориентировалась, где находится. Разноцветный мозаичный потолок, который она увидела сразу, как открыла глаза, совсем не походил на тот, который снился ей. И льнущие к телу шелковые простыни отличались от тех, на которых она истекала кровью в прошлом и в кошмарном отголоске этого прошлого.

Фемида встала с кровати, прошла в ванную. Встала под душ. Теплые струи воды, бегущие по телу, не только смывали пот, но и приносили успокоение. Поэтому Фемида любила мыться. Стояла под душем по полчаса, ощущая каждой клеточкой своего истерзанного много лет назад тела живительную силу воды. А закончив омовение, выходила из ванной, чувствуя себя если не счастливой, то спокойной…

К сожалению, состояние это длилось недолго. И уже через час-другой Фемида терзалась, ощущая почти физическую боль от переполняющей ее ненависти…

Ненависти к Эве.