Хрустальная гробница Богини

Но Дуда не дала себя уговорить. Схватив вожделенную шубу, она тут же облачилась в нее. И тут даже Полу стало ясно, что вещь будто создана для нее. И крой, и длина, и цвет – все идеально подходило Дуде. А едва заметный стальной отлив меха удивительным образом гармонировал с голубизной ее глаз.

– Ну? – насмешливо спросила Дуда, крутанувшись перед Полом. – Так и будешь меня на норку уговаривать?

– Сдаюсь, – усмехнулся он. – В этом соболе ты неподражаема.

– А я что говорила?

– Такое ощущение, что Элена для тебя эту шубу создала. Вы случайно не были знакомы раньше?

– Нет, я ее впервые сегодня увидела. – Дуда с нежностью погладила мех своей шубки. – И, между прочим, знать не знала, что она еще и модельер.

– Я знал, но, когда ее увидел за обедом, такую кошмарную, безвкусно одетую, решил, что это враки. Думаю, за нее кто-то другой коллекции разрабатывает. Может, даже Ольга…

– С чего ты это взял?

– Я случайно подглядел в самолете, как она рисовала модели верхней одежды. У нее очень профессионально получалось… – Он задумчиво потеребил свою мелированную челку. – И в мехах она здорово разбирается. Не говоря уже об их выделке. Про тримминг и грувинг знает больше меня…

– Это еще что за фигни?

– Стрижка и прореживание, – торопливо пояснил он. – Думаешь, обычному секретарю-референту известно о таких тонкостях?

– Обычному нет, но Ольга ведь не просто секретарша, она помощница Элены. Можно сказать, правая рука…

– Да, рука, рисующая за нее эскизы.

– Если и так, не наше дело.

– Это конечно, – тут же согласился он. – Просто странно тут все…

– Что все?

– Все! У меня такое ощущение, что я в какое-то Зазеркалье попал. Или же в потусторонний мир. Фильм «Другие» с Николь Кидман смотрела?

– Не-а.

– Николь там мать двоих детей играет, которая просыпается утром в своем доме, но все в нем как-то не так. Прислуга исчезла, а вместо нее появились какие-то странные люди, шторы (у ее детей какая-то страшная светобоязнь была – от света они умереть могли) сами по себе раздергиваются. И дом постоянно окутывает туман, не давая выйти за пределы сада. В этом тумане она как-то встречает своего пропавшего на войне мужа. Но и он исчезает на следующий день. Потом оказывается, что они все мертвы. В том числе она и ее дети. Она убила их и себя, и теперь они в другом мире… Потустороннем мире!

– Жуть какая, – передернулась Дуда. – Перестань мне такие вещи рассказывать! Я боюсь…

– Я ж тебе просто сюжет излагаю, пытаясь свои ощущения передать. Мне тут неуютно, одиноко, тоскливо и постоянно хочется щипнуть себя, чтобы проснуться… Это какое-то нереальное место! Будто существует вне времени, вне пространства. Меня даже посещает такая жуткая мысль, что, кроме этих гор, больше ничего нет. В том числе поселка Зеленого, не говоря уже о Москве… – Он заглянул Дуде в глаза. – Неужели у тебя другие ощущения?

– Ты хочешь спросить, не кажется ли мне, что мы попали в другой мир? – нахмурилась она. – Отвечаю – не кажется! Здесь, конечно, жутковато, а аборигены слегка не в себе…

– Слегка! – хохотнул Пол. – Да они чокнутые! Даже Ольга, которая, на мой взгляд, самая из них троих нормальная, и та с небольшим прибабахом.

– А с ней-то что не так?

– Ее собачья преданность хозяйке меня настораживает. Есть в ней что-то неестественное… Показное, я бы сказал!

– Мне тоже так показалось, но я не нахожу это странным. По-моему, очень правильно делает. Лизать зад своим хозяевам просто необходимо, иначе ни шиша не получишь. А она получает, и немало! Да и паренек ее не обделен…

– Да уж! Ты у него часы видела?

– Да как-то внимания не обратила…

– У него «PATEK PHILIPPE». Эта швейцарская фирма производит самые дорогие часы в мире! Платиновый корпус. Сложнейший механизм. На каждом экземпляре женевское клеймо. Если хочешь знать, под эти часы в любом европейском банке могут кредит дать.

– Как так?

– Придешь в банк, снимешь с руки часы, отдашь и деньги получишь!

– Брешешь!

– Точно тебе говорю, – уверил Дуду Пол. – Это ж «PATEK PHILIPPE» – крутейшие часы в мире! Они как хорошая машина стоят…

– И откуда ты все это знаешь, а?

– Работал когда-то в дорогом часовом салоне. Продавцом-консультантом. Только наши клиенты – в основном новые русские и их любовницы – разголдовые «Ролексы» требовали да «Картье» в бриллиантах. За год я ни одного «Филиппа» не продал… – Он закатил глаза и протяжно выдохнул, выказав тем самым свое отношение к бестолковым нуворишам. – Но это давно было. Сейчас, как я посмотрю, богачи окультурились. Стали лучше разбираться в истинной роскоши. – Пол слегка наморщил нос. – Но все равно еще как дети! Вот взять, например, нашу хозяйку. У нее в баре тьма бутылок с виски «Chivas Regal 18». Это отличный шотландский вискарь. Эксклюзивный! Восемнадцатилетней выдержки! Стоит такая бутылюшка тысячу долларов. Прикинь, Элена такую роскошь выставляет в бар, чтобы все, кому не лень, ее дули, а паршивенькое винцо (мы его сегодня за обедом пили!) пятилетней выдержки отправляет в погреб! Ну не дура ли?

– Дура, – согласилась с ним Дуда.