Хрустальная колыбель

– Вот! – Маг прислонил бронзовую куклу к стене и сорвал с неё шлем. – Вот что тебе нужно! – Он схватил голову, посадил её на бронзовые плечи и начал чертить в воздухе светящиеся знаки. – Только ты не забудь, как мы договаривались: я тебе руки-ноги приделаю, а ты – мой! Если хоть раз меня ослушаешься, руки-ноги у тебя отвалятся, а голова твоя только для игры в мяч и сгодится. Понял?

– Ты меня на «понял» не бери! – рявкнул Сим Тарл и пошевелил пальцами латной рукавицы. Он оторвался от стены и сделал шаг к столу. Бронзовые суставы после двухвековой неподвижности издавали страшный скрежет. – Настой есть?

– Какой настой? – опешил Хаффиз.

– Из пятнистых грибов. Напиток Яриса! – Тарл, с трудом ворочая шеей, смотрел то на Мага, то на Проповедника. – Я любому голову оторву, кому скажете, только налейте.

– Без независимости нет свободы, без свободы нет величия! – Брик наконец-то вышел из оцепенения. – Сим, дружище, ты хочешь от кого-то зависеть? Ты хочешь подчиняться чьей-то воле, как будто у тебя своей нет? – Он закрыл рукопись и обратился к Хаффизу: – А ты молодец, Маг, я вот не сообразил предложить нашему другу доспехи великого воителя. Ну, голова у меня дырявая… Ему бы ещё меч Эрлоха и корону Эрлоха, и стал бы он вылитый Эрлох! Кстати, Хаффи, как ты теперь относишься к Гейре?

– Да чтоб она сдохла!

– Прекрасно, прекрасно… Вот видишь, испытания укрепляют дух и избавляют от иллюзий. – Брик состроил довольную гримасу и откинулся на спинку кресла. – Нас теперь трое. Нас всех объединяет то, что мы не так давно стали Избранными. Гейра – дура, Траор – мелкий хлыщ, у которого и фантазии-то не хватит на стоящее злодеяние. Единственное, что у них есть, – это младенец, от которого неизвестно, будет ли толк. Ещё они имеют доступ к Алой звезде, но от этого толку точно никакого. Гордые Духи спят, им уже ничего не надо… Зато у нас смотрите, как удачно получается – маг, воин и мыслитель! И в наших руках бесконечность, полная Первородной Глины и неисчерпаемых сил, которые только и надо направить в нужную сторону. А?! Каково? Конечно, вы спросите, как нам найти выход отсюда, где только Алая звезда, зато мухоморы не растут? Я отвечу. Надежда всегда есть. Я вот, например, ещё не все свитки в архиве Хомрика пересмотрел, рано или поздно наверняка найдётся какая-нибудь тварь из океана отходов творчества Великолепного, которая знает выход, но ей туда не надо. Наконец, в Сотворённом мире сама собой может образоваться прореха, и надо лишь не упустить момент. Время ведь для нас роли не играет. Так? А пока вы можете изучать мои труды, постигать каллиграфию зеркального письма, практиковаться во владении оружием, совершенствовать наши магические возможности… Разве не так? Мы придём в мир во всеоружии, с ясной целью, с непреклонной волей. Главное, чтобы Гейра нас не застала врасплох, как в прошлый раз меня и Резчика. Но ей до поры и не обязательно знать, что мы трое нашли общий язык. Пусть пока всё будет как обычно.

Брик посмотрел на подельщиков сверху вниз, и ему показалось, что оба они стали ниже ростом. Вот что значит умение красиво излагать! Эта магия похлеще заклинаний. Это оружие смертоноснее отравленного клинка. Жаль, хватает его ненадолго – надо искать выход отсюда, промедление смерти подобно! Эти двое, когда опомнятся, и впрямь могут растерзать его, смиреннейшего из Избранных, так что костей потом точно не соберёшь. Всё-таки маг и воин… Нет, при Великолепном больше порядка было – каждый знал цену и себе, и своим делам, и своей жизни. Даже стремясь к Хаосу, нужно опираться на порядок.

– Он не видит нас. И не слышит. Можешь говорить спокойно. – Гейра швырнула тяжёлый бронзовый светильник в один из шаров Узилища. Бездна мгновенно поглотила грохот удара.

– А они? – Резчик испуганно покосился на шары.

– О них забудь! – Гейра разразилась хохотом, от которого задрожали стены. – Владыки спят, и мы им только снимся. Есть только мы и наше сокровище. – Она провела ладонью по поверхности хрустального яйца. – Когда вылупится наш птенец, смертные твари будут готовы к его пришествию. Он будет мудр и справедлив, он будет творить чудеса, и каждый будет счастлив, ощутив на себе его взгляд, любой с радостью примет смерть за одно его слово. А он будет моим. И весь мир, склонившийся перед его славой и величием, тоже будет моим. Мне даже будет немного жаль обращать его в прах, но настоящее творчество начинается с чистого листа, и я хочу…

– А я? А как же я? – Резчик уже и не знал, чего ему стоит бояться в первую очередь – Владык, которые уж точно никому ничего не простят, если когда-нибудь вырвутся на свободу, Гейру, казавшуюся теперь совершенно обезумевшей, младенца, заключённого в хрустальное яйцо, или самого себя, не зная, что за мысли взбредут в голову в следующее мгновение. – Во всяком деле нужны гарантии. Надеюсь, ты не думаешь, что я поверю тебе на слово. Давай составим договор и распишемся кровью.