Хрустальная колыбель

– Враг дал им слишком много воли, гораздо больше, чем они заслуживают. И теперь, если они обратят ко мне свои мольбы, если жертвенной кровью пропитается их земля, мои оковы исчезнут. Исчезнут не потому, что этого хочу я, а потому, что они этого пожелали. – Владыка, казалось, вновь забыл про неё. – А они захотят меня, потому что я лучший! Я выдержал заточение. Я – мученик и герой, которого жаждет мир…

Гейра поднялась и неспешно двинулась к выходу.

– Куда?! – взревел Гордый Дух. – Вернись или я уничтожу тебя.

– А почему ты не уничтожил Великолепного? – Она на мгновение замедлила шаг. Ответом было молчание. – А потому, что твоя воля скована серебряной оболочкой, а здесь – лишь её жалкие отголоски. Здесь я сильнее, и если ты захочешь моей смерти, я просто захочу жить. Зачем мне ты, если у меня есть я…

Теперь она уходила, не оглядываясь, и вслед ей летел то ли стон, то ли хохот, который вдруг прервался, и послышался слабеющий крик:

– Всё равно тебе не уйти! Инферы проснулись, и они никого не выпустят отсюда.

Инферы, гигантские стражи Алой звезды, неуязвимые воины, убивающие взглядом, существующие вне чьей-либо воли, созданные лишь для одного – уничтожать всякого, кто вознамерится нарушить покой узников… Но даже если Луциф не солгал, это не имеет значения. Там, на воротах замка Хомрика, Гейра тоже оставила отпечаток своей ладони, а значит, можно покинуть Алую звезду, не касаясь окружающего пространства, минуя их смертоносные взгляды.

Верный Хаффи встретил её радостным повизгиванием. Даже дремлющая рядом с ним гарпия подняла голову и разлепила один глаз…

– Аспар-р-р-р… – раздался едва слышимый голос, похожий на вздох.

– Иблит-т-т-т… – вторил ему другой, шепчущий, дрожащий крадущимся эхом.

– Луциф! – Третий был подобен всплеску отпущенной тетивы.

Шары медленно поплыли друг к другу, позвякивая цепями. Когда поверхности соприкоснулись, между ними промелькнула алая искра.

– Может быть, зря мы устроили этот балаган? – произнёс Аспар, распахнув лучистые голубые глаза, полные невинности и покоя.

– Она и так была открыта для служения! – Иблит взмахнул перепончатыми крыльями и воспарил над поверхностью кипящего озера, где вместо водяных пузырьков всплывали и лопались глазные яблоки.

– А разве Морох плохо делал свою работу? – заметил Луциф, отхлебнув из своего кубка, который никогда не пустел. – Пусть она знает теперь не больше, чем он. Пусть она презирает нас, пусть считает, что мы – хоть и великое, но прошлое. Пусть думает, что пробил её час! Так она вернее сделает всё как надо.

Глава 10

Когда холодный ливень промочит насквозь твою накидку, когда холодный ветер проберётся под твои одежды, лучшей в мире музыкой покажется тебе скрип несмазанных петель, когда отворяются ворота, за которыми ты получишь стол и кров.

Из изречений Фертина Дронта, лорда Холм-Гранта

Творец был всегда, и обретение Им воли стало Началом Времен.

Творец отделил мертвую плоть от пустоты, а свет – от тьмы.

Творец создал небесные светила и земную твердь, и началось движение сфер.

Но Он был по-прежнему одинок, поскольку не было в мире иной воли, кроме Его.

Творец создал элоимов, дал каждому имя и наделил их волей.

Творец отделил живое от мертвого, создал зверей и птиц.

Творец создал человека, наделив его бессмертной душой, разумом и волей.

Творец создал женщину, чтобы человеческий род имел продолжение.

Творец создал смерть, чтобы отделить жизнь земную от жизни вечной.

И сказал Творец, что всё, созданное Им, прекрасно.