Хрустальная любовь

Он готов был выйти. Еще мгновение — и она никогда бы его больше не увидела. Однако мысль об этом казалась ей невыносимой. Ее глаза молили: «Не уходи, Стэнли!» Однако его лицо оставалось непроницаемым. Он повернулся, чтобы уйти.

— Останься до завтра, — почти умоляюще вымолвила Кэтрин. — Если это все, что мы можем дать друг другу, давай хотя бы эту ночь проведем вместе.

Его сильное тело напряглось.

— Твое предложение... Если я правильно тебя понял... Но ведь ты, кажется, говорила, что никогда раньше не... Не была с мужчиной.

— Ты правильно все понял. Тебя смущает, что я девственница? Несколько минут назад ты говорил, что хочешь меня. — Кэтрин смущенно опустила глаза и вновь залилась румянцем.

— Хочу. Больше, чем ты можешь себе представить, — хрипло ответил Стэнли.

— Я... Я тоже хочу тебя, — созналась она. — Стэнли, я прошу тебя... Эта ночь должна стать нашей...

Он побледнел.

— Кэтрин, это минутная слабость. Наутро ты пожалеешь или в лучшем случае забудешь об этом.

— Если я не смогу сегодня быть с тобой, Стэнли, ни это, ни другие утра не будут ничего значить для меня. Я очень хочу, чтобы ты остался!

— Не говори так! — воскликнул Стэнли.

— Почему? — Кэтрин взглянула ему в глаза. — Потому что ты знаешь, что это правда?!

Она чувствовала, что он борется с собой.

— Но ты же невинна, Кэтрин, — пробормотал Стэнли.

— По-моему, пришло время исправить это, доктор Пиккеринг, — нарочито развязно ответила она. — В следующем месяце мне будет двадцать семь. Все мои близкие подруги давно замужем. У них есть дети... Я понимаю, что, выйдя за тебя замуж, я лишусь карьеры и собственной личности. Поэтому... — Кэтрин отвернулась, чтобы Стэнли не увидел ее слез. — Мы просто...

Она почувствовала его руку на своем бедре, и ее ноги стали ватными.

— Ты действительно хочешь этого сегодня ночью? — слегка задыхаясь, пробормотал Стэнли. — Так давай же сделаем это. Давай утопим друг друга в страсти. Давай найдем какое-нибудь уединенное место, где мы сможем всю ночь любить друг друга. Возможно, мотель...

Голова Кэтрин бессильно опустилась на плечо Стэнли, пересохшие губы шептали его имя...

С тех пор, как они со Стэнли провели незабываемую, божественную ночь, она не могла ни о чем больше думать, кроме как о нем. Каждый день Кэтрин ждала звонка или хотя бы какой-нибудь весточки, мечтала о том, как они снова встретятся. Но телефон молчал, а письма так и не приходили.

В то время как доктор Шервуд и Морис обсуждали последние новости, Кэтрин безразлично смотрела в окно своего гостиничного номера. Дождь в Брюсселе шел третий день, не переставая. И хотя погода была типичной для середины сентября, Кэтрин считала, что все происходит ей назло — и эти бесконечные лужи, и серое небо. Погода всему придавала унылый привкус тоски и депрессии.

Концертное турне Кэтрин продолжалось уже почти месяц. И весь этот месяц она пребывала словно в тумане, музыка стала ей безразлична, успех больше не волновал. Морис наблюдал за этим молча, хотя был очень недоволен ее игрой.

Прошло три месяца, и Кэтрин все чаще стали посещать мысли о том, что они больше никогда не увидятся, что та ночь ничего не значит и что так, наверное, и должно быть.

Тишина убивала ее, будущее без Стэнли было подобно смерти. К концу концертного сезона она окончательно потеряла себя, музыка превратилась для нее в бессмысленный набор звуков.

Гастроли закончились, Кэтрин получила возможность передышки. Ее агент предлагал ей провести это время в Лондоне. Отец обещал помочь с жильем. Но в Лондоне она никогда не чувствовала себя дома. Морис и его жена предложили ей пожить в их летнем домике в Вене. Но и это приглашение не слишком привлекало ее. Кэтрин хотела домой, в Манчестер, где она могла бы чудесно провести время вместе с отцом.

— Дорогая, пойдем завтракать. — Отец прервал ее раздумья.

Они сели за обеденный стол. Кэтрин только пила чай. Аппетит давно пропал, так что девять недель назад она была вынуждена обратиться к врачу, который прописал ей антидепрессанты. Однако их воздействия не было заметно — настроение не улучшалось, аппетит не возвращался.

— Что же ты решила? — обеспокоенно глядя на Кэтрин, спросил отец.

— Морис, если я вас не стесню, то я хотела бы остаться в Вене.

Тот радостно хлопнул руками по коленям и встал.

— Великолепно. У меня как раз есть несколько приглашений из Зальцбурга. Если ты останешься в Европе, это пойдет тебе на пользу, твоя карьера будет развиваться еще стремительней. Но мы поговорим об этом позже, уже в Вене. Я приеду туда через неделю. Прошу извинить меня, но мне пора, — вставая с кресла, произнес Морис. — У меня скоро самолет. Я позвоню своему управляющему, так что он все приготовит к твоему приезду, Кэтрин.

— Огромное вам спасибо, — сказала она, обняв своего учителя и друга.

— Я очень рад твоему решению, — прошептал отец, После того как Морис удалился. — Я спокоен, теперь есть кому присмотреть за тобой.

С этими словами он вышел из столовой. Кэтрин последовала за ним.

— Папа, — тихо произнесла она.

— Что, дорогая?

— Папа, а что мама думала о моем будущем? Каким она его видела?