Хрустальная ловушка

Он замер, даже спина напряглась под лыжной курткой: она не увидела, а скорее почувствовала это. Руки Ионы скользнули вверх — от ботинок к коленям. Ольга сидела, как будто окаменев.

— Вот видишь, как все просто, — сказал Иона и поднял к ней лицо.

— Да, — прошептала она. — Все просто. Мы уже перешли на «ты»?

— Конечно. Смешно «выкать» друг другу. Мы же родственники.

Его глаза сузились, как у животного перед прыжком, в самой глубине зрачков запылал огонь. Крылья носа трепетали, а по губам пробежала судорога, они приоткрылись, обнажив влажно мерцающие зубы.

Она положила кончики пальцев на переносицу Ионы (господи, что же я делаю?!), спустилась к губам (господи, что же я делаю?!). Его губы обожгли — как тлеющие, едва прикрытые золой угли. Отдернуть пальцы она не успела: Иона уже завладел ими, как завладевают добычей. Теперь ему только оставалось разделать эту добычу: он орудовал поцелуями, как охотничьим ножом, отделяя мясо от костей и лишая жертву последнего шанса на спасение.

Все равно.

Все равно уже ничего нельзя исправить. Невозможно бороться с собой.

И Ольга не стала бороться. Она сдалась на милость победителя.

То, что происходило сейчас между ней и Ионой, было совсем не похоже на любовь Марка — страстную, но понятную и чуть-чуть ироническую любовь интеллектуала, яппи, selfmade man'a . Но Иона, впитавший в себя детское вероломство Азии… Иона — в нем было что-то необузданно-дикое, опасное, похожее на бои без правил. Она ввязалась в них, заранее зная, что обречена на поражение. Но быть погребенной под руинами этих глаз, этого подбородка, быть насмерть зацелованной этими губами, ставящими клеймо собственника на каждом сантиметре ее кожи…

Может быть, именно этого она хотела больше всего.

Иона — кажется, он укрощал не только ее, но и себя: чем невыносимее были поцелуи, тем они становились нежнее.

Ольга уже не думала ни о чем, ей просто хотелось стать частью его, чтобы, поднявшись, восстав от любви, как восстают от тяжелой болезни, почувствовать себя владычицей целого царства.

Он уже расстегнул ее комбинезон, когда раздался телефонный звонок.

А может быть, телефон звонил целую вечность — вот только она не слышала его. Этот нудный вероломный писк сразу же отрезвил ее. Она оттолкнула руки Ионы и схватила спасительную трубку.

— Алло!

Но трубка молчала, видимо, у кого-то на том конце провода кончилось терпение. Больше всего это было похоже на Инку: именно терпения — вот чего ей всегда не хватало. Ни одну книгу она не начинала, не заглянув в конец: даже Конан Доил не был здесь исключением. Ни на одном спектакле не задерживалась дольше первого акта. Отец обожал оперы, но после нескольких походов в Большой Инка напрочь отказалась от такого захватывающего времяпровождения. Чтобы не расстраивать Игоря Анатольевича, Инка приобрела для себя сборник «Оперные либретто» и старательно изучила его.

Оперные либретто обладали приемлемой для Инки длиной.

А за то время, что звонил телефон, можно было прочесть и «Аиду», и «Трубадура», и даже громоздкого, как мексиканские сериалы, «Князя Игоря».

Немудрено, что телефонный звонок сорвался.

А вдруг это Марк?

Позволив себе — впервые за последние пятнадцать минут — подумать о Марке, Ольга похолодела. Решиться на низменный адюльтер с братом мужа в коттедже, который снял муж, — хорошо, что дело не закончилось постелью, в которой она занималась любовью со своим мужем. Идиотка, круглая дура! Марк действительно мог появиться в любой момент — и что бы он тогда увидел? Ее голую грудь, покоящуюся в руках Ионы?

Ольга даже застонала.

— Уходи! — сказала она Ионе.

— Нет. — Это прозвучало с той же интонацией, с которой он отказывался от перечня спиртных напитков.

Интересно, чему сейчас он сказал «нет» — баккарди, мартини или капитанскому рому?

— Это нечестно.

— Скажи обо всем Марку — и тогда будет честно.

— Что я должна сказать Марку?

— Что ты не любишь его.

— Это не правда. — Она подняла руки к лицу, защищаясь.

— Это правда.

— Уходи.

— Нет.

— Хорошо, тогда уйду я.

…Он задержал Ольгу возле самой двери. Его губы настигли ее губы и терзали так долго, так отчаянно, что Ольга едва не потеряла сознание. Сейчас он отнесет ее в постель, и уже ни один телефонный звонок не помешает им быть вместе. Он просто отключит телефон и опустит шторы на окнах. И будет входить в нее столько раз, сколько пожелает…