Хрустальная пирамида

— Да, есть такая. В семьдесят восьмом году ее случайно откопали при прокладке водопровода в центре Мехико. Известно, что до испанского вторжения на месте Мехико была столица империи ацтеков под названием Теночтитлан, которая стояла на плоском острове посередине огромного озера на горной возвышенности.

— Правда?

— В центре города возвышалась пирамида высотой сорок метров. Остров с берегом связывало несколько дорог, и по одной из них был проложен водопровод.

— И ты говоришь, что у них не было металлических орудий труда?

— Не было.

— И эта пирамида тоже не была усыпальницей?

— Нет. Но вокруг мексиканских пирамид-алтарей обычно было много захоронений. Так же, как вокруг Великой пирамиды в Гизе. Ведь к западу от нее много гробниц-мастаба, — пояснила Леона.

— Тогда, Леона, согласны ли вы, как и брат нашего хозяина, с теорией, что у тех и других пирамид общие корни? — спросил главный художник Эрик Бернар.

Леона пожала плечами.

— Не знаю. Я не специалист по пирамидам; просто знаю, что пирамиды встречаются по всему свету, и могу сказать только, что сейчас существует непризнанная точка зрения, будто все они созданы наследниками одной цивилизации, существовавшей, например, на некоем исчезнувшем континенте.

— Вы верно говорите. Поэтому брата и отлучили от мира авторитетных ученых. На него смотрели так же, как на тех типов, которые утверждают, что раскрыли тайну пирамид, поддерживая связь с инопланетянами с НЛО. Но это в той или иной степени судьбы всех членов нашей семьи Алексон. Я вот считаюсь еретиком в мире предпринимателей, а брат испытал на себе то же самое в мире, к которому он принадлежал. Основателя компании «Алексон» в свое время изгнали из лондонского высшего света, и он перебрался в Америку. Нам с братом еще повезло, что нас не сожгли на костре.

— Где сейчас ваш брат? — спросил главный оператор Брайан Уитни.

— В восемьдесят четвертом он неожиданно исчез. С тех пор от него нет никаких вестей.

— А когда построили эту пирамиду? — спросил главный художник Эрик Бернар. Его, как человека, руководившего сооружением декораций, это, видимо, интересовало с профессиональной точки зрения.

— Должно быть, в восьмидесятом.

— Ваш брат ведь говорил, что строит ее для какого-то эксперимента?

— Да, так он объяснял.

— Что же это за эксперимент?

— Он не слишком об этом рассказывал. Говорил только, что строит эту стеклянную пирамиду для какого-то эксперимента и что она будет точной копией Великой пирамиды в Гизе. По его словам, центральная часть всех четырех сторон основания пирамиды в Гизе слегка вогнута внутрь, и в его пирамиде это сделано точно так же.

— Что же за эксперимент он планировал? — пробормотал, повернувшись к режиссеру Тофлеру, Эрик, которого, по-видимому, интересовал Египет.

— Наверное, с помощью этой точной копии он хотел подтвердить правильность своих утверждений, — сказал режиссер.

— Каких, интересно…

— Раз даже Леона не знает, то я тем более, — ответил Тофлер.

— В нашем разговоре одна тайна уже раскрылась. Я все думал, зачем понадобилось строить на острове копию сооружения, стоящего в пустыне, а оказалось, что Великая пирамида Гизы тоже раньше была на острове посередине озера, — сказал Эрик.

— Только не забывайте, что это особое мнение непризнанных ученых. Когда-то Ньютон сказал, что не следует привносить научную истину в религию, иначе религия станет ересью. Точно так же нельзя привносить религиозную истину в науку, иначе наука превратится в пустые мечтания.

— Великая пирамида в Гизе тоже стоит на скале, — неожиданно сказала Леона.

— Может быть, в древности там, как и здесь в наше время, был скалистый остров в озере.

— Слово «эксперимент» наводит на мысли. Алтарь, стоящий у нас за спиной, на самом деле — уменьшенная в соответствии с размерами помещения копия алтаря Рамзеса Второго, известного как Абу-Симбел, который находится выше по течению Нила. У Абу-Симбела есть интересная особенность. Он спроектирован так, чтобы солнечные лучи падали на него под прямым углом.

После этих слов главного художника все повернулись к огромному пластиковому алтарю, стоявшему недалеко от стола. Они ужинали прямо у ног огромных каменных изваяний, лица которых можно было разглядеть, только задрав голову.