Хрустальная пирамида

— В мире до сих пор сохранились красивые пейзажи. Красивые города, возникающие в результате постоянного соперничества с природой, безмолвные насекомые во мраке ночи, голоса духов. Музыка, стихи, скромные истории, которые когда-нибудь освежат губы людей подобно соку, наполняющему созревшие фрукты. Как, наверное, благосклонно смотрит на это Всевышний, пронзающий взглядом время и пространство. Любое место, охваченное сейчас городской цивилизацией, еще каких-то десять лет назад было лакомым кусочком. Странный вид, Исиока. Остается признать, что он, должно быть, хорош на вкус. Только и лист салата, и кружок помидора на глазах уподобляются пропитанному водой клочку бумаги. Многозначительное вращение, пустое вечное движение… Щенок, что пробегает много километров в погоне за собственным хвостом… Небо нашептывает мне, что абсолютное количество удовольствия, получаемого людьми, всегда постоянно — и во времена, когда люди жили в пещерах, радовались цвету неба и деревьев, наслаждались журчанием ручья, и сейчас, когда у них есть лазерные диски и персональные компьютеры. Количество энергии, вызывающей человеческую радость, почти неизменно.

Митараи говорил с некоторым затруднением. Конечно, он еще не совсем поправился.

Такси на полном ходу спустилось с холма и двигалось теперь по широкой прямой дороге. Временами то справа, то слева за окнами пролетали просторные низкие здания с неоновыми вывесками.

— Что это? — спросил Митараи у шофера.

— Ночные клубы! — прокричал тот в ответ. — Очень дорогие, вам лучше туда не ходить.

Для Митараи это был излишний совет.

— Так кто же туда ходит?

— Богачи из Саудовской Аравии и Ливии.

— На свои нефтедоллары?

Почувствовав в нас единомышленников, шофер живо кивнул.

— Да, господин, дурацкие заведения для типов, не знающих цену деньгам. Их деньги — это не те деньги, которые мы накопили трудом. Они всего лишь нашли их у себя под ногами.

Хотя мы ехали по широкой дороге и пешеходов стало меньше, количество беззастенчиво перебегающих улицу людей не изменилось. Они совершенно спокойно выискивали промежутки между довольно быстро едущими машинами и перебирались на другую сторону. Таксист без тени замешательства проезжал вплотную к их длинным одеждам.

— Вон там справа отель «Оберой», — сказал шофер.

Зная, что это известная гостиница, я ожидал увидеть многоэтажный комплекс на берегу Нила. Но это оказалось приземистое здание, окруженное забором цвета слоновой кости.

— А где пирамиды? — спросил я. По-японски, но шофер уловил во фразе знакомое слово.

— Вон там, — он указал вперед.

Однако впереди, во мраке темной ночи пригорода Гизы, ничего не было видно.

В следующий момент я громко вскрикнул от неожиданного зрелища.

Я не мог себе представить, как будут выглядеть пирамиды. Впереди было только темное ночное небо, и я усердно напрягал зрение. Надо учесть и то, что переднее стекло было крайне грязное.

И вдруг я увидел на фоне темного неба проступающий во мраке плотный серый треугольник громадного размера. Поистине гигантский, он прятался в ночи, как на загадочной картинке. Его невозможно было заметить, не напрягая глаз.

По первому впечатлению пирамида была гораздо больше, чем мне представлялось. Я предполагал, что она окажется намного дальше, и искал взглядом маленький треугольник у края ночного неба. Но в действительности она была в десять раз больше. Поэтому когда я ее наконец разглядел, то удивился совершенно искренне.

Следующее впечатление — треугольник выглядел гораздо более острым, чем я ожидал. Я много раз видел фотографии пирамиды, но в реальности угол его вершины меня удивил. Мне он показался похожим на копье.

— Наконец-то я увидел пирамиду, — пробормотал я.

— Ну как, поедем в гостиницу или будете смотреть? — перевел Митараи вопрос шофера.

— Смотреть! — закричал я с заднего сиденья.

Так что таксист проехал мимо гостиничной ограды и стал подниматься по некрутой извилистой дороге.

Наша машина приближалась к пирамиде Хуфу сквозь приятную прохладу ночи. По остаткам облицовочного камня и по другим признакам я понял, что это именно она.

Пирамида за окном становилась все больше и выше. Когда верхушка скрылась в ночной темноте, машина остановилась в каких-то пятидесяти метрах от ее подножия.

Я, не в силах больше ждать, открыл дверь, навалившись всем телом. Водитель выключил мотор и тоже вышел.

Под ногами у меня была твердая скала без какого-нибудь покрытия. При ходьбе по ней раздавался стук. Но уже совсем неподалеку начиналась пустыня.

Летние ночи в Египте прохладны. Откуда-то доносилось пение. Присмотревшись, я увидел на третьем ряду каменной кладки несколько мужчин и женщин, сидевших рядком. Они пели хором.