Хрустальная пирамида

— Это не более чем предположение. На самом деле, если получить такие цифры путем тщательного компьютерного анализа, то, как я подозреваю, получится, что это предположение более чем приблизительно. Все это из-за того, что пирамида Хуфу загадочнее всех остальных. Если б существовал какой-то другой объект, который так же привлек бы внимание людей всего мира, для него, вероятно, составили бы такую же таблицу загадок. Только, Исиока, я не держу зла на этих пирамидологов. Скорее, даже сочувствую им. Если загадки действительно существуют, это не влияет на мою позицию. Я сам хотел бы в них верить, насколько это возможно.

— А как с последовательностью три-шесть-пять-два-четыре? — продолжил я упрямо. Я полагал, что против этого не сможет возразить никто из сторонников здравомыслия.

— Так ты вот о чем!.. Исиока, мне жаль, но это опять не в твою пользу.

— Почему?

— Какой угол наклона пирамиды Хуфу? — задал Митараи неожиданный вопрос.

— Подожди, у меня тут есть материалы… Э… Вот! Угол наклона пятьдесят один градус пятьдесят одна минута четырнадцать целых три десятых секунды. Ты об этом?

— Запомни эти цифры. Ты говорил, что длина перпендикуляра от вершины пирамиды до пола царской камеры составляет три тысячи шестьсот пятьдесят две целых четыреста двадцать три тысячных дюйма. Верно?

— Верно.

— Теперь. Расстояние от точки пересечения этого перпендикуляра с полом царской камеры до внешней стены пирамиды — три тысячи шестьсот пятьдесят две целых четыре десятых дюйма. То есть две стороны появляющегося здесь треугольника имеют равную длину. Так, Исиока?

— Разумеется.

— Таким образом, над поверхностью пола царской камеры образуются два равнобедренных прямоугольных треугольника с общей стороной. Или нет?

— Все так, все верно.

Я смотрел на схему с нарастающим беспокойством.

— Следовательно, угол наклона должен быть равен сорока пяти градусам. А никак не пятидесяти одному. Как и во всяком равнобедренном прямоугольном треугольнике.

— А…

Слова застряли у меня в горле. Два равнобедренных прямоугольных треугольника… Вот как… Действительно, так получается. До сих пор я об этом не думал. Как же так?

— Исиока, здесь все так же, как и в предыдущем случае. Длина вертикали — это расстояние от пола царской камеры до верха пирамиды с отсутствующей вершиной. Здесь тоже двойной стандарт. Те, кто проектировал пирамиду, не могли в тот момент представить, как она выглядит сейчас. Если немного подумать, это противоречие любому будет совершенно очевидно. Но если взять отдельно вертикаль, то предположение выглядит довольно интересно. Только древние египтяне считали, что в году триста шестьдесят дней, и у них не было високосного года. Это тоже неудобная информация для твоей загадки. Но, может быть, пирамиду проектировали те, кто обладал тайным знанием, или представители внеземной цивилизации? С моей точки зрения, мыслить таким образом — самое последнее дело. Выводы делаются слишком быстро и безапелляционно. С точки зрения математики, существует некая вероятность того, что, если пустить мышь бегать по клавиатуре пишущей машинки, она может напечатать сонет Шекспира. Пространство для предположений очень широкое. Но серьезно хочешь докопаться до истины, то по всему этому пустынному пространству нужно расставить множество контрольных пунктов.

В автомобиле, Египет — 8

В аэропорт Гелиополиса прибыли вечером 27 августа.

Смешавшись с другими пассажирами, прилетевшими тем же самолетом, мы шли по пустому коридору терминала. Воздух здесь был совершенно другой. Приятно ощущалась его сухость, несмотря на жару.

Двигаясь в толпе смуглокожих людей, подошли к таможне. Здесь без проблем продавали визы. Митараи отметил, что приехать в Египет можно запросто, как только это придет в голову.

Пройдя мимо на удивление веселых служащих аэропорта, мы вышли в вестибюль, где царила совершенно другая атмосфера. Были и опрятно одетые джентльмены в костюмах, и люди в белых одеждах до пола. Пахло по2том и одеколоном.

Само собой, у всех был темный цвет кожи. Но негров было немного. Все эти люди оживленно разговаривали, громко и часто смеялись.

При нашем появлении разговоры прекратились, и все уставились на нас — слишком уж мы выделялись в толпе светлым цветом кожи. Перед нами появился мальчик, который, пробравшись через толпу, принялся демонстрировать нам разнообразные бусы и браслеты, во множестве висевшие на его худых руках. Он что-то кричал, очевидно, предлагая нам их купить.

Подошла девочка с ожерельями из множества мелких белых цветов в руках. Оценив наши взгляды, она попыталась повесить их нам на шеи.

Все они были в белых или пестрых балахонах до щиколоток. Видимо, это национальная одежда местного населения, вроде юката [24] или кимоно в Японии. У нас кимоно постепенно исчезает из повседневной жизни, а здесь национальное платье с гордостью носят каждый день. К тому же в этих жарких местах такая легкая одежда очень соответствует привычному укладу жизни.