Хрустальная сосна

А женщины… Мог ли обходиться без них?

Женщины, конечно, были. Но и они не могли нарушить моей установившейся жизни.

Совершенно случайно встретившись еще шестнадцать лет назад с Викой, попробовав друг друга в постели и найдя опыт приятным, мы стали любовниками. И связь наша, возникшая спонтанно и даже не очень серьезно, оказалась неимоверно прочной. Я прожил с Викой, то ли восемь, то ли все десять лет.

Конечно, слово «прожил» тут не слишком подходит. Ведь мы не жили вместе, а остались любовниками, какими сделались в первую встречу. Правда, встречались мы часто. Иногда по несколько раз в неделю. Но при этом наши отношения, подчиняясь желанию Вики, шли так, что не приносили нам ничего, кроме удовольствия. Мы не отягощали друг друга никакими, даже малыми заботами, мы вообще избегали взаимного обременения и самых незначительных обязательств. Просто Вика звонила мне, когда хотела встретиться. Или звонил я — когда хотелось мне. Если наши параллельно текущие жизни допускали пересечение, то оно состоялась. Если же в данный момент кому-то мешали дела, которые нельзя просто так отменить — мы не встречались. Без обид и упреков откладывали свидание — зная, что пусть не сегодня, но уж завтра оно состоится.

Я настолько привязался к Вике, что — помню абсолютно точно! — за все годы нашей связи лишь однажды изменил ей с другой женщиной. Сам факт, что я, свободный и холостой, в сознании именовал тот случай именно изменой, говорит о многом.

Да и сама «измена» носила скорее спортивный характер, нежели была основана на чувстве. Это случилось еще на ВЦ, и объектом моих действий стала та недоступная замужняя женщина, что долго травила мои желания своими оголенными ногами. Да, я все-таки добился ее — семейную и положительную, к тому же носящую совершенно дурацкое имя Настя, от одного которого могло упасть все. Точнее, я взял ее, не спрашивая разрешения. И руководствуясь соображениями принципиального характера, стремясь к удовлетворению внутренних амбиций.

Произошло событие в один из последних дней моей работы, когда я нашел себе хорошее место системного администратора и ждал лишь подтверждения вакансии. Наш ВЦ разваливался, не успев до конца создаться, вторая машина так и не пришла и даже не ожидалась, да и первая почти перестала функционировать; все, кто мог, давно разбежались, я был одним из последних. Остались работать — вернее, влачить невнятное существование, лишь самые старшие, которые не имели решимости уйти. Ногастая Настя оказалась в их числе; вряд ли она могла найти где-то иную работу, нежели полуквалифицированную должность оператора ЭВМ.

Несмотря на быстро совершающиеся перемены к худшему, она не менялась. И ноги ее, не потерявшие привлекательности, продолжали сиять в опустевшем машинном зале. Возможно, хорошо зарабатывал ее, не известный мне, муж. А может, ее спокойный характер, граничащий с простой глупостью, не впускал внутрь отрицательных эмоций. Впрочем, для меня это представлялось не важным.

Важным было то, что мне все еще нравились ее ноги и я продолжал ее хотеть. Только теперь, встретив Вику и восстановив мужскую уверенность, я мало думал о семейном положении. Я знал, что хочу ее любым образом.

И свое получил.

К тому времени я сделался инженером-программистом, белой костью, и не имел необходимости в ночных сменах — которые, благодаря плачевной ситуации, вообще стали сходить на нет. Однако в дни, когда не предстоял визит Вики, я обычно задерживался на работе допоздна, перебирая литературу или просто сидя с чашкой чая. Потому что мне было не к кому спешить домой.

Вот в один из таких поздних, безрадостных вечеров я по какому-то наитию спустился в машинный зал. Словно чувствовал, что именно сегодня Настя работает. И что в данный момент, из-за отлучки прочих, осталась одна.

Она стояла в углу машинного зала, склонившись к накопителю на магнитной ленте: вероятно, что-то заело в допотопном механизме. Халата на ней не было: старая спецодежда давно истрепалась, а новой больше не выдавали. Короткая юбка поднялась выше предела, золотистые ноги слепили меня. И больше не осталось возможности их игнорировать…