Хрустальные осколки

И пока принцы поглощали сочные дольки, Эни чистил второй фрукт. Лу блаженно облизнулся и неожиданно заявил:

– Я бы женился на той, которая мне будет чистить апельсины!

Адам покосился на друга:

– Тебе и так Исма чистит апельсины.

– Точно! Тогда мне пока не надо жениться.

– Ты болван… Жена не служанка!

– Эни, а ты чего молчишь? – окликнул его Лу. Но Эни совершенно не желал встревать и выслушивать любовные разговоры. К счастью, Лу сменил тему и предложил:

– А давайте поиграем!

– Поиграем? – удивился Эни. Он играл один раз с Ниро в Райских садах в прятки, салочки и плел венки из цветов. А Дэвиана интересовали только тренировки. Эни не знал простых ребяческих радостей и веселья. И спустя тысячи лет ему предлагают поиграть. Он вырос, и от огненосцев он успел попрятаться и набегаться.

– Да. У людей есть забавная игра «Правда или действие». Я придумал свою – «Правда или боль».

– «Правда или боль»? – переспросил Эни. Название игры настораживало, хотя руки чесались залепить Адаму по губам.

– Да. А что? Тут все просто. Я тебя спрашиваю: правда или боль? Ты говоришь: правда. Так надо. Я задаю тебе любой вопрос, какой мне вздумается. А если ты солжешь, тогда… я тебя укушу!

Эни едва не выронил апельсин.

– Н-не надо меня кусать! – отсел он.

– Тогда получишь щелбан! А если Ади солжет тебе, то он получит щелбан, и так по кругу. Я начинаю!

– Ладно, – нехотя согласился Эни. – Спрашивай.

– Правда или боль?

– Правда.

– Хм-м-м… – почесал округлый подбородок Лу. Эни забеспокоился. Пальцы, дрожа, срывали кожуру.

«А если он спросит про Маттиаса? Что ответить?»

Представляться слугой – опасно. Господин предупреждал вести себя расслабленно, сливаясь с толпой. Но тело предательски трясло.

– Расскажи мне, что самое безумное ты недавно вытворял? Ну, сбегал из дома, крушил все вокруг, например?

– Самое безумное… – вздохнул Эни и протянул апельсин Лу. – У меня ничего такого не было.

Принц сощурился:

– Щелбан хочешь?

Эни не хотел получать по лбу, хоть и боль бы стерпел на ура. Язык дергался ответить: «Связался с твоим дядей». Но Эни осознавал риски. И на ум всплыла близость с Лиз. Щеки обдало жаром.

– Ха-ха! Попался! – догадался Лу. Когтистая рука выхватила апельсин. – Давай, рассказывай!

Стыд стиснул горло, но любопытство Лу горело ярче факела. В рубиновых глазах плясали озорные огоньки.

– Я передумал, я тебя укушу.

– Нет! Я-я скажу. Я, ну, это… – Эни глубоко вздохнул, пряча взгляд от Лу. Язык заплетался. – У меня была близость с подругой.

Откровение заставило Адама нахмуриться. Лу громко просвистел:

– Вот это действительно безумно! Это она тебя соблазнила или ты ее? Тебе понравилось?

– Страшная, небось?

Вопросы сыпались один за другим. Эни чувствовал себя неловко, словно принцы разглядывали его обнаженным через лупу.

– Она красивая. Мне было приятно ее обнимать и гладить. У нее нежная кожа, и она пахла сладостями. Как конфета. Но она мне подруга. Я не могу ее рассматривать по-другому.

– Ты болван, – отметил Адам.

На что Лу пояснил:

– Близость с женщиной для нас, принцев, запрещена. Ну, мы обязаны жениться сначала, а потом уже… лезть в постель.

– Даже целоваться нельзя, – вздохнул Адам.

– Такие правила. Сильно строгие, да?

– Я не знаю, – пожал плечами Эни. Для него любовные страдания и запреты ничего не значили. – Возможно.

– Хах, ты какой-то равнодушный, – заметил Лу. Он разделил апельсин на три части и протянул ребятам. – Держи!

Эни поблагодарил Лу и принял угощение. Небесные слуги редко влюблялись. Это боги необдуманно бросались в водоворот чувств, когда жители Первого уровня Небес обязывались контролировать свои желания. Нет. Если он и полюбит женщину, то только как сестру. Звонкий голос Лу прервал размышления Эни:

– И что ты завис? Спроси у Ади что-нибудь!

«А что мне у него спросить? Почему он такой мерзкий и заносчивый?»

Эни поднял глаза на Адама. Тот агрессивно прожигал его взглядом. С ним не то что разговаривать, а сидеть рядом невыносимо. Но Лу хотел, чтобы игра продолжалась. И только из уважения к Пе Фенде Эни поинтересовался:

– Почему Синистеры так ненавидят Маттиаса?

Адам прыснул, будто Эни спросил о чем-то неприличном. Глаза Лу стали черными. Не стоило поднимать неугодную Пе Фенде тему, но язык чесался. Простая ссора не может вызывать столько отвращения друг к другу. Отношения между Синистерами и Малиями испортились давно.

– А как мне относиться к самозванцу? Он не истинный Малий! У Ее Темнейшества Люции была только дочь! Непонятно, откуда Темный Владыка его притащил и чей он вообще.

– Слушай, заткнись, а! Оба заткнитесь! – вспылил Лу. Губы блестели от апельсинового сока и дрожали от гнева. – Я уже устал от этих вечных разборок! Хватит! Мне плевать, настоящий мой дядя или нет, но он – мой дядя и останется им. Он крутой, понятно?

– Прости, – прошептал Эни. Но Адам подал аппетитную пищу для ума. Маттиас не настоящий король… А какой же он тогда? Лиз созналась, что подозреваемый в убийстве на Святой горе не совсем чистый. Нечистый по крови? Но доказательств никаких не нашлось, лишь слухи.