Хрустальный горизонт

Сверху я снова и снова любуюсь раскинувшейся внизу страной, уходящей в бесконечную даль. В приглушенности ее красок есть что-то нереальное. Они подчеркивают впечатление далекости, недостижимости Тибета: этот Тибет лишь снился мне во сне, я не мог там бывать. А вот здесь я уже был раньше, здесь мне все знакомо. Пристально вглядываюсь в перемычку надо мной, мне кажется, что там селение. Тингри? Я вижу глиняные домики, обмазанные белой известкой, с черными дырами окон. Рядом с тибетскими молитвенными флажками развеваются красные полотнища. У людей застывшие лица. Жители Тибета больше не смеются так весело, как люди в горах Непала. Я вижу все так ясно, как будто это не воспоминание, а реальная действительность. Альтиметр показывает 7360 метров. Всего 9 часов. До Северного седла я дошел за два часа. Благодаря принятой тактике я сэкономил одну ночевку. Теперь иду медленно, нарочито медленно.

Местами ноги уходят в снег по лодыжки, продвигаться по снежным заметам стоит больших усилий. Стараюсь обходить участки с проламывающейся коркой. Если удается – это для меня победа. Я не могу позволить себе выложиться. Мои мысли и чувства все более концентрируются на том, чтобы сэкономить силы. Завтра и послезавтра будет гораздо труднее. Регулируемые лыжные палки оказывают здесь в самом деле большую помощь. Благодаря им вес тела распределен между руками и ногами. Равновесие поддерживается с помощью верхней части тела.

Северный склон Эвереста справа от меня представляет собой огромное белое пространство. Только кое-где темными пятнами выделяются на этой вертикальной ледяной пустыне отдельные скальные острова. Отчетливо видны следы лавин. Сначала я пойду по широкому северному гребню. Это и наиболее безопасный путь, и идти здесь легче: ветер в основном сдул свежевыпавший снег.

И никаких признаков того, что здесь раньше проходили люди. Все погребено под толстым снежным покрывалом. Только один раз где-то на высоте 7500 метров замечаю в снегу красную веревку. Подхожу, дотрагиваюсь до нее. Она завязана на скальном выступе и выглядит как новая. Скорее всего, ее оставили японцы. Как и положено при экспедиционной тактике, японцы поставили здесь в мае высотные лагеря. На крутых участках они закрепляли перильную веревку, по которой спускались в базовый лагерь, когда погода портилась, а потом поднимались по ней вверх для дальнейшей обработки маршрута. При поддержке высотных носильщиков-китайцев они шаг за шагом продвигались к вершине.

Точно такую же тактику применяли и мы, когда в 1978 году шли на Эверест с юга. Нас было одиннадцать альпинистов и более двадцати шерпов-носильщиков. Участники экспедиции менялись при сооружении лагерей. Только последние 900 метров до вершины Петер Хабелер и я шли без поддержки шерпов.

На этот раз со мной нет никого, кто помогал бы нести груз и устраивать бивак. Со мной нет товарища, с которым мы по очереди прокладывали бы путь в глубоком снегу; нет ни одного шерпы, который тащил бы мое снаряжение. Никого. Насколько все же легче идти вдвоем. Уже одно то, что кто-то есть рядом с тобой, морально поддерживает в горах. Идти одному несравненно труднее и опаснее, а главное – это психическая нагрузка, которая увеличивается в несколько раз. Все, что мне предстоит сделать, в том числе и спуск, сидит во мне как заноза, а во время остановок собственная фантазия раздувает страхи до галлюцинаций.

Как улитка, таскающая на себе свой дом, несу свой и я. Сегодня я поставлю его, переночую, потом сниму и снова понесу с собой, чтобы поставить на следующую ночь. Как у кочевников, у меня есть все. Запаса еды и топлива хватит на неделю. Разумеется, никаких дополнительных резервов нет. Через семь дней и ни на день позже я должен вернуться назад. Брать вторую палатку было бы слишком тяжело. Нечего и говорить о кислородном аппарате, который увеличил бы груз вдвое. Восемнадцать килограммов на этой высоте – так много, что отрезки между остановками сокращаются до 20—30 шагов. Часто, слишком часто я сажусь на снег, перевожу дух. И каждый раз огромным напряжением воли заставляю себя встать и идти дальше. «Ну пройди еще немного, ну постарайся», – говорю я себе вслух, чтобы усилить эффект. – То, что ты сумеешь пройти сегодня, не нужно будет идти завтра». Очень помогает то, что я заранее определил для себя дневную норму пути.

Отсутствие спутника я сейчас не воспринимаю как одиночество, изоляцию. Лишь иногда мне становится нехорошо при мысли о том бесконечно большом напряжении сил, которое мне еще предстоит. Если бы со мной был друг, партнер, мы могли бы с ним меняться, прокладывая путь.

Верхняя часть северного гребня и вершина Эвереста

Физически я несу всю нагрузку один. Психически же я время от времени чувствую рядом с собой помощника. Вон снова кто-то идет за мной! Может быть, это часть моего собственного «я»? Или человеческая энергия другого «я» заменяет мне партнера? Так кто-то сопровождает меня до высоты 7800 метров.