Хрустальный грифон

Мы решили дежурить по очереди, словно были окружены врагами. Когда я заступил на стражу, нервы мои разыгрались и я готов был шарахаться от каждой тени. С большим трудом удалось мне взять себя в руки и обрести привычную сосредоточенность.

После бури небо совсем очистилось, и луна явилась в полном блеске. Вся равнина сияла причудливым узором серебряного света и черных теней, и в этой ночи пустыня жила своей жизнью. Где-то вдалеке послышался стук копыт, и наши лошади забеспокоились, а одна даже заржала. Видимо, к реке вышел табун диких лошадей. Заунывный вой собравшегося на охоту волка спугнул их. Какая-то огромная птица медленно и бесшумно пролетела над моей головой. Все это было привычным для меня и опасений не вызывало.

Тревожило меня совсем другое. Мне чудилось, что в ночи скрывается еще что-то, пристально следящее за нами, но я никак не мог понять — опасно это или нет.

Утро, как обычно, прогнало ночные страхи. Равнина вовсе не казалась жуткой, и, насколько достигал взгляд, все вокруг было спокойно и пустынно. Мы переехали через реку и направились к быстро приближавшимся горам.

К полудню мы добрались до гор. Это оказались высокие голые скалы с острыми вершинами. Дорога сильно сузилась и начала петлять, огибая скалы и следуя рельефу местности. И повсюду виднелись следы Древних. Тут и там на каменных плитах мелькали высеченные портреты. Чаще всего лица были вполне человеческие, но иногда попадались и совершенно жуткие рожи. Кое-где сохранились надписи, и Ривал, заметив их, останавливался и терпеливо перерисовывал.

Надписи Древних никто не мог прочитать, мы даже не знали, на каком языке они написаны, но Ривал не терял надежды когда-нибудь разобраться в них. Он так увлекся копированием, что полдневный привал нам пришлось делать в глубокой и узкой, как щель, долинке, расположившись в тени огромного, высеченного прямо в скале лица.

Я пристально разглядывал его, и почему-то оно показалось мне знакомым, хотя я, конечно, нигде не мог видеть его раньше. Странно было и то, что, несмотря на причудливость нашего окружения, впервые за весь поход я перестал ощущать слежку и даже повеселел.

— Почему здесь столько барельефов? — спросил я. — Посмотри, чем глубже мы забираемся в горы, тем их становится больше.

Ривал дожевал свой кусок и ответил:

— Похоже, мы подходим к какому-то важному месту — возможно, храму или святилищу, трудно сказать. Я всю жизнь расспрашивал охотников и торговцев, но никто из них до конца этой дороги не доходил.

Я чувствовал, что им владеет нетерпение и радостное предвкушение открытий. Долгие годы он собирал в пустыне кусочки и обломки Древних, а тут, похоже, открывалось что-то совершенно новое. Я и сам чувствовал что-то подобное. Мы наскоро закончили обед и поехали дальше. Дорога все так же петляла, и изображений становилось все больше. Теперь это были не только лица, но и фигуры, сцены и даже сложные орнаменты. Ривал остановился, разглядывая один из таких узоров.

— Великая Звезда! — воскликнул он восхищенно.

Вглядевшись пристальнее, я сумел найти в сплетении линий пятиконечную звезду. Она была довольно хитроумно скрыта в линиях орнамента.

— И что это значит? — спросил я.

Ривал спешился и чуть не бегом бросился к утесу, словно не доверял своим глазам. Он осторожно начал ощупывать пальцами каждую линию.

— Насколько я понимаю, это служило для вызова одной из самых Могущественных Сил, — наконец ответил он. — К сожалению, я не нашел больше ничего, относящегося к этому обряду, только изображение звезды. Но тут рисунок гораздо полнее и сложнее. Я должен его скопировать.

Он достал походную чернильницу, перо, кусок пергамента и принялся за работу. Я от нетерпения сходил с ума, глядя, как тщательно и медленно выводит он каждую черточку, поминутно сверяясь с барельефом. Наконец я не выдержал.

— Пройду немного вперед, — сказал я, и он кивнул, не отрываясь от работы.

Я проехал вперед. Дорога очередной раз повернула, и я уперся в стену. Дорога упиралась в огромную гладкую плиту, и не было видно ни прохода, ни объезда. Я просто оторопел, видя такой неожиданный и бессмысленный конец нашего пути. Оказалось, наша дорога начиналась в пустыне и вела в тупик. Зачем же ее строили? И кому она была нужна?

Я спешился и провел руками по плите. Не знаю, что я думал найти, но под моими пальцами был самый настоящий камень. Дорога доходила до самой плиты и обрывалась. Я прошел сначала в одну сторону, потом в другую — прохода не было. Справа и слева от плиты стояли колонны, словно обрамление входа. Но сам вход был перекрыт!

Я подошел вплотную к левой колонне и вдруг у ее подножия заметил что-то блестящее. Там, наполовину засыпанный песком, лежал какой-то предмет. Я присел на корточки и, помогая себе ножом, вытащил из щели в камне застрявшую там свою находку.