Хрустальный грифон

Джойсан была в моих объятиях! И я был Керован, конечно, Керован… Но все же… Я чувствовал в себе и что-то другое, словно легкий след чьего-то присутствия. Но это скоро прошло, и я наконец по-настоящему ощутил себя Керованом и никем больше. Я мягко выпустил из рук Джойсан, поднялся на ноги и помог встать ей. И ту же на лице ее погасло выражение полного счастья и в глазах появилась тревога.

— Ты… Ты уходишь! — Она быстро схватила меня за руки, словно старалась удержать. — Я чувствую — ты хочешь уйти от меня! — в ее голосе звенели обида и боль.

Я сразу вспомнил, как смотрела она на меня во время первой нашей встречи. Тогда я не был для нее человеком, но сейчас, когда я узнал, что заключено во мне, мог ли я быть человеком в ее глазах?

— Я не Древний, — попытался я спокойно объяснить ей. — Я действительно Керован, и вот таким появился на свет, — я отступил на несколько шагов, чтобы ей на глаза попалось то, что могло скорее всего внушить отвращение ко мне — мои копыта. — Мать моя еще до рождения пыталась посвятить меня Темным силам, но ей это не удалось. Ты сама видела, как погибла она, пытаясь уничтожить свое создание.

Джойсан взглянула туда, где эти двое сгорели в порожденном ими самими черном пламени.

— И я принадлежу к проклятому роду и по отцу и по матери. Ты понимаешь? Я не имею права быть мужем ни одной женщины. Я сказал тебе тогда, что Керован погиб, и это не ложь. Ульмсдейл уничтожен, и с ним погиб весь проклятый род Ульма…

— Ты мой жених. Скажи, чего ты хочешь — исполнения старых клятв или разрыва?

Неужели я сам должен разорвать все, что нас связывало? Всей душой хотел бы я сейчас быть просто обычным человеком, но разве я мог забыть, что во мне есть и что-то иное? И пусть сейчас оно исчезло, как я могу быть уверен, что оно не вернется? Нет, я не имел права рисковать! Это проклятие… и как я мог передать это еще кому-то?

Я отступил еще на пару шагов. Если она сейчас коснется меня, я не выдержу. Все, что было во мне человеческого, тянуло и привязывало меня к ней. Если бы можно было сейчас же, немедленно повернуться и уйти! Бросить ее одну в Пустыне? А если идти вместе к ее людям, то надолго ли хватит моей решимости?

— Разве не слышал ты, что сказал Нивор? — Она стояла, сжимая в ладонях своего грифона. — Или ты не захотел понять его? — И снова в ее голосе прозвучали обида и гнев и, кажется, возмущение моей глупостью. — Он назвал тебя «родич», а значит, ты совсем не то, что о себе думаешь. Он сказал, что ты — Керован, пока сам не захочешь стать другим. Ты сам — сила, и не можешь быть ничьим оружием. И ты мой жених. Даже если ты откажешься от меня, я не отступлюсь и везде буду следовать за тобой. Я перед всеми объявлю тебя своим мужем. Ты понял?

Я действительно понял и растерялся. Мне сейчас оставалось только согласиться, и я ответил:

— Да.

— Ладно. Но если ты все же когда-нибудь захочешь покинуть меня, тебе не легко будет это сделать.

Я понял, что это не угроза, а просто она и в самом деле так думает. Теперь, когда все сложилось по ее желанию, она успокоилась. Снова с любопытством посмотрела она на гладкую стену.

— Нивор говорил, что это дверь, а ключ от нее у меня. Когда-нибудь мы снова придем сюда.

— Почему когда-нибудь? — Я тоже немного успокоился и теперь задумался над словами Нивора.

— Я… мне кажется… мы еще не готовы к этому… — Джойсан задумалась. — Мне кажется, что мы еще не закончили наши дела в долинах, и не все долги еще отданы… Все это мы должны сделать вместе. Понимаешь, вместе!

— И куда же мы направимся сейчас? К твоим людям? — Меня-то теперь ничто не связывало с долинами, только она — последнее, что у меня осталось. Вот пусть она и решает, что делать дальше.

— Пожалуй, так и сделаем, — сказала она. — Я обещала привести их в такое место, где они найдут новую родину. А после этого мы будем свободны! — И Джойсан раскинула руки, словно уже приветствуя эту свободу. Но что это за свобода, если она связана старыми клятвами? Как я могу допустить, чтобы она шла за мной только потому, что видит во мне Керована, которому она была обещана десять лет назад? Конечно, сейчас я пойду с ней вместе, у меня нет другого выбора, а потом… А потом видно будет.

Джойсан

Мой бедный лорд! Как же тяжело и горько жилось тебе! Сколько раз нужно было твердить, что ты урод, чудовище, если ты сам в конце концов поверил в это! Но если бы ты мог взглянуть на себя моими глазами…

Мы пойдем с ним вместе, и во мне он всегда будет видеть себя таким, какой он есть, — сильным и чистым. Никакое зло, которым хотели наполнить его Темные, и следа на нем не оставило. Да, мы придем к моим людям, хотя я уже чувствую, что они далеки от меня и меня ждет другая дорога, но я должна исполнить свой долг. Мы проводим их в Норсдейл, а потом…