Хрустальный грот. Полые холмы

— Я не знал, кто вы такие. Вы не узнали меня, поэтому я решил, что если вы сами воры или люди Вортигерна, то отпустите меня.

— Пони, сума, безделушки в ней… Выходит, ты и в самом деле удирал? Что ж, — произнес он задумчиво, — если верить сплетням, ничего удивительного, и твоей вины в этом нет. Но зачем поджигать дворец?

— Я же говорил, и это чистая правда. Камлах убил моего друга, сакса Сердика, хотя тот не сделал ничего дурного, чтобы заслужить такую смерть. Думаю, сакса убили лишь потому, что он был моим другом и слугой. Саму его смерть хотели обернуть против меня. А тело подложили мне в покой, чтобы я его там нашел, как вернусь во дворец. Вот почему я поджег комнату. Его народ в огне уходит к своим богам.

— И плевать на то, что станется с остальными во дворце?

— В крыле для слуг не было ни души, — безразлично произнес я. — Они все ушли на ужин, или искали меня, или прислуживали Камлаху. Просто удивительно — хотя чему тут удивляться, — как быстро люди способны менять хозяев. Полагаю, пожар потушат прежде, чем огонь доберется до королевских покоев.

С минуту Маррик смотрел на меня в молчании. Лодка по-прежнему летела на волнах отлива, но притоки уже остались позади, нас выносило к самому устью. Анно, по-видимому, не собирался приставать к противоположному берегу. Я дрожал от холода и потому поплотнее закутался в плащ.

— К кому ты удирал? — спросил Маррик.

— Ни к кому.

— Послушай, парень, мне нужна правда или, будь ты незаконнорожденный принц или отродье раба, все равно полетишь за борт. Ты слышишь меня? Ты не протянул бы и недели, если б тебе некуда было податься, если у тебя нет кого-нибудь на примете, кто взял бы тебя на службу. К кому ты собирался? К Вортигерну?

— Это было бы логично, не так ли? Учитывая, что Камлах поддерживает Вортимера.

— Что? — Его голос стал резким. — Ты уверен?

— Совершенно уверен. Он и раньше склонялся к этой мысли, из-за чего и ссорился со старым королем. Думаю, он все равно бы ушел со своими людьми к Вортимеру. Теперь же, разумеется, он может поднять против Вортигерна целое королевство, закрыв его для верховного короля.

— И впустив сюда кого-то другого?

— Об этом я ничего не слышал. Но кого? Сам понимаешь, что он не особенно распространялся на этот счет до сего дня, когда его отец почил на смертном одре.

— Гм. — С минуту он размышлял. — У старого короля остался еще один сын. Если вассалы не захотят этого союза…

— Младенец? Подумай хорошенько. У Камлаха есть отличный пример для подражания: Вортимер не был бы в том положении, в каком оказался сейчас, если бы его отец не сделал то, что теперь собирается сделать Камлах.

— И что же это?

— Это ты знаешь не хуже меня. Послушай, почему я должен и дальше отвечать на твои вопросы, не зная, кто вы такие? Не пора ли тебе рассказать мне о себе?

Он пропустил мой вопрос мимо ушей. Казалось, Маррик задумался.

— Похоже, тебе многое известно. Сколько тебе лет?

— Двенадцать. В сентябре исполнится тринадцать. Но для того, чтобы узнать о Камлахе и Вортимере, большого ума не надо. Я слышал об этом от него самого.

— Ну надо же, клянусь Быком?! А что ты еще слышал?

— Довольно многое. Я всегда путался под ногами. Никто меня не замечал. Но моя мать решила удалиться от мира в обитель Святого Петра, и теперь моя жизнь не стоит и ломаного гроша. Вот почему я смылся.

— К Вортигерну?

— Не знаю, — честно ответил я. — Я об этом не думал. Возможно, в конце концов я попал бы к Вортигерну. Из кого мне выбирать? Есть только он и эти сакские волки, что так и будут раз за разом вцепляться в горло нашей Британии, пока не порвут ее на части и не проглотят целиком. Кто есть еще, кроме них?

— Хотя бы Амброзий, — сказал Маррик.

— Ах да, Амброзий, — рассмеялся я. — Я думал, что ты говоришь всерьез. Я знаю, что вы прибыли из Малой Британии, это слышно по вашему говору, но…

— Ты спрашивал, кто мы такие. Так вот, мы люди Амброзия.

Повисла тишина. Только тут я заметил, что берега реки исчезли. Далеко впереди к северу мелькнул свет — огонь на сторожевой башне. Дождь, стихший еще некоторое время назад, перестал совсем. Похолодало, ветер с берега гнал по морю крутую зыбь. Лодка клевала носом и раскачивалась, и я почувствовал мерные позывы тошноты, предвестники морской болезни. Крепко сцепив руки на животе, стараясь одновременно согреться и остановить подкатывающую к горлу тошноту, я резко спросил:

— Люди Амброзия? Так значит, вы все же шпионы? Его шпионы?

— Скажем лучше, верные люди.

— Выходит, это правда? Правда, что он выжидает в Малой Британии?

— Да, это правда.

— И вы направляетесь туда? — Я с ужасом поглядел на него. — Неужели вы думаете, что можно доплыть туда в этой утлой лодчонке?

Маррик засмеялся, а Анно кисло произнес:

— Возможно, нам придется в ней плыть, если корабль ушел.

— Какой корабль окажется зимой в этих местах? — вопросил я. — В такую погоду в море не выходят.

— Выходят, если хорошо заплатить, — сухо ответил Маррик. — Амброзий заплатил. Корабль будет на месте. — Его большая рука почти дружелюбно опустилась на мое плечо. — Пусть тебя это не беспокоит, я хочу еще кое о чем узнать.