Хрустальный грот. Полые холмы

Диниас и в самом деле выбросил больше — но лишь на одно очко. Торжествующе хмыкнув, он подгреб к себе все деньги, после чего почти рухнул на стол, опершись о локоть, который поставил прямо в разлитое вино. Я подумал, что если даже мне удастся проиграть этому пьяному идиоту достаточно денег, мне еще посчастливится, если я смогу дотащить его хотя бы до занавески, закрывавшей проход во внутренние комнаты с гулящими девками.

Снова мой бросок. Еще встряхивая стакан, я заметил возле входа Кадала, ожидавшего, пока я обращу на него внимание. Пора уходить. Я кивнул, и он удалился. Пока Диниас оборачивался посмотреть, кому это я подавал знак, я бросил опять и рукавом незаметно перевернул остановившуюся шестеркой вверх кость. Один и три. Диниас удовлетворенно фыркнул и потянулся за стаканом.

— Послушай, — обратился я к нему. — Еще один кон, и мы уходим. Выиграешь ли ты или проиграешь, я все равно куплю еще флягу вина, и мы выпьем ее у меня на квартире. Там нам будет гораздо удобнее, чем здесь.

Как только я выведу этого пьяницу из таверны, мы с Кадалом найдем способ совладать с моим непутевым родичем.

— Квартира? Я сам могу предоставить тебе квартиру. Во дворце полно места, и тебе не следовало посылать своего человека на поиски ночлега. Знаешь, ныне следует быть осторожным. Вот. Две пятерки. Перебей мой ход, если сможешь, бастард Мерлин! — Он вылил остатки вина себе в глотку и, откинувшись назад, расплылся в улыбке.

— Сдаюсь. — При этом я придвинул к нему монеты и собрался вставать. Оглянувшись в поисках мальчишки с обещанной флягой, я услышал, как Диниас хлопнул ладонью по столу. Подпрыгнув, кости задребезжали по столу, а кружка опрокинулась и, скатившись с края стола, упала и разбилась вдребезги. Разговоры стихли, и все уставились на нас.

— О нет, ты не уйдешь! Мы доиграем до конца! Ты уходишь именно тогда, когда счастье опять мне улыбнулось? Я ни от кого такого не потерплю — ни от тебя, ни от кого другого! Садись и доиграй, мой незаконнорожденный кузен!

— О, бога ради, Диниас…

— Ну ладно, я тоже бастард! Я только хотел сказать, лучше быть незаконнорожденным сыном короля, чем неизвестно чьим ребенком, у которого вообще никогда не было отца!

При этих словах он икнул, и кто-то рассмеялся. Я тоже засмеялся и взял кости.

— Ладно, мы возьмем их с собой. Я же тебе сказал, выиграешь ты или проиграешь, мы все равно унесем отсюда флягу. Можем доиграть и дома. Пора выпить на сон грядущий.

На мое плечо упала тяжелая рука. Я попытался обернуться, чтобы посмотреть, кто это, но тут другой человек подошел сбоку и взял меня за руку. Я увидел, что Диниас смотрит на меня широко раскрытыми глазами, полуоткрыв рот. Выпивохи вокруг нас внезапно примолкли.

Чернобородый сильнее сжал мою руку.

— Тише, молодой господин. К чему нам ссора, не так ли? Мы не могли бы переброситься с тобой парой слов на улице?

6

Я встал. Ни в одном из обернувшихся ко мне лиц не нашел ответа на вопрос, что же здесь происходит. Никто не произнес ни слова.

— В чем, собственно, дело?

— На улице, если тебе будет угодно, — повторил чернобородый. — Нам бы не хотелось…

— Ничего не имею против доброй ссоры, — решительно оборвал его я. — Вам придется назвать себя, прежде чем я сделаю с вами хоть шаг. А для начала уберите от меня свои лапы. Хозяин, кто эти люди?

— Люди короля, господин. Тебе лучше подчиниться. Если тебе нечего скрывать…

— То мне ничего не грозит? — договорил я. — Я знаю эту песню, она всегда лжет.

Стряхнув с плеча руку чернобородого, я обернулся, чтобы посмотреть ему в глаза. Диниас так и остался сидеть с разинутым ртом. Надо думать, увидел перед собой совсем не того кроткого мальчика, которого он знал. Что ж, время того мальчика прошло.

— Я не возражаю, чтобы все сидящие здесь услышали мои ответы. Скажите, что вам нужно. Почему вы хотите говорить со мной?

— Мы заинтересовались тем, о чем говорил твой приятель.

— Почему бы вам в таком случае не побеседовать с ним?

— Всему свое время, — твердо ответил чернобородый. — Изволь сказать, кто ты такой и откуда прибыл?

— Мое имя Эмрис, и я родился здесь, в Маридунуме. Несколько лет назад, еще ребенком, я уехал в Корнуолл и вот теперь пожелал вернуться и узнать, что здесь новенького. Только и всего.

— А этот юноша? Он назвал тебя кузеном.

— Ну, это всего лишь оборот речи. Мы в родстве, но не слишком близком. Возможно, вы также слышали, как он называл меня бастардом.