Хрустальный лабиринт

– Экипаж, – сказала Имма и медленно полетела по галерее.

Платон шагнул вслед за ней. Дерпфельд, поколебавшись, тоже. Дверь за их спиной закрылась. Они двинулись за Иммой. В свете фонариков сверкал отполированный черный камень с красными и зелеными прожилками. Стены были идеально ровными, а свод образовывал волну: то поднимался, то опускался, выписывая в местах встречи со стеной идеальные полукружья.

– Мы попались в ловушку, как крысы… – прошептал сержант.

«О да…» – мысленно поддакнул Платон. Что заставило археолога поверить Имме? Что? Ее льстивые слова, будто бы он, Платон, хороший парень, в отличие от Кормана? Или смесь отчаяния и ненависти в ее глазах там, в таверне?

Они шли и шли по коридору. И вдруг луч фонарика выхватил чье-то лицо – черное, неподвижное, с застывшей улыбкой на губах. Лицо не эгейца, но и не человека. От неожиданности археолог чуть не закричал.

– Это бог Вта… – сказала Имма. – Мы пришли.

И, опустив кресло, в почтительном жесте коснулась рукой колен каменного бога.

Черная скала когда-то была святилищем Эгеиды. В те времена, когда эгейцы ходили по суше, и у них были ноги, как у людей, а пальцы еще не превратились в щупальца. Когда Океан прихлынул, все забыли о прежней жизни и прежних богах. И о глубокой галерее, в конце которой находилась тайная комната, где на скамье в абсолютной темноте сидели четыре бога, ожидая визитов эгейцев, тоже забыли. С богов сорвали драгоценности, сняли золотые головные уборы, ожерелья из изумрудов, браслеты из золота и ляпис-лазури. Даже краска исчезла с их каменных тел. И они, черные, недвижные, продолжали сидеть на скамье, сложив на коленях узкие ладони, не обращая внимания на все надругательства, глядя в никуда помертвевшими глазами, лишенными карбункуловых зрачков. Они ждали поклонников. Когда-нибудь эгейцы вернутся к своим богам. Когда-нибудь…

Боги умеют ждать, в отличие от людей. Ведь ожидание тяготит убегающим временем. А для богов время не имеет значения, они, вечные, ничего не теряют. Время будет всегда – оно не может иссякнуть. Так зачем же его жалеть? По времени можно плыть, как по Океану, и ждать своего часа.

Первым делом беглецы перекусили пивом и копченой рыбой. О чем еще может думать эгеец в минуту опасности? Конечно, о еде. Процесс поглощения пищи целесообразен. И люди, как эгейцы, торопятся перекусить, чтобы снять стресс.

– Ты тоже любишь покушать? – спросил Платон у Иммы.

– Конечно. Когда ешь, нельзя ненавидеть.

Логично. Во время еды думаешь только о себе – нельзя же ненавидеть себя. А то можно и подавиться. Или нажить язву.

– А другие ходы в этой горе есть?

Видимо, Крто с женой давно готовились к подобной заварушке, ибо держали на Черной горе припасы. Пища была не ахти. Пиво в банках да копченая рыба. Перспектива питаться местными деликатесами Платона не веселила, зато ожил вдруг профессиональный интерес и затмил все тревоги. Если они в старом святилище, то…

– Так есть здесь еще ходы?

– Говорят, есть. Но я не знаю других, – призналась Имма. Наверняка врала. – Знаю, здесь есть ловушки.

«А вот это, скорее всего, правда», – подумал Атлантида.

Профессор прошелся по коридору, освещая стены фонариком, прощупал детектором – благо, он был вмонтирован в молекулярный резак. Никаких пустот… Тут он вспомнил, что Черная скала не поддается сканированию и обозвал себя идиотом.

«Зачем я ищу тайные ходы, когда должен искать пути спасения своей шкуры?»-спросил сам себя Атлантида.

Он стал выстукивать стены. Скала решительно отвечала ему «нет». Все людские и эгейские хитрости были здесь бессильны.

– Если разгадать состав этого камня, то можно заработать огромные деньги, – пробормотал Платон. – Вы не пытались продать кусочек кому-нибудь? – поинтересовался Платон у Иммы.

– Это святыня…

– Бывшая.

– Бывших святынь не бывает. – Каждое замечание Платона она тут же отбивала с уверенностью опытного бойца.

– А, ну да, конечно… И где же в этой святыни мы будем справлять естественную нужду? Можно узнать? Двое суток я не могу терпеть. У меня генетически уплотненная память, а вот мочевой пузырь совершенно нормальный.

– Здесь припасены герметичные специальные сосуды, – сообщила Имма.

– Надо же! Какая предусмотрительность. И они нам, людям, подойдут?

– Вполне.

– Откуда вы знаете?

Она фыркнула, на секунду замешкалась с ответом, потом пробормотала:

– Они универсальные.

– Скажите, Имма, почему вы решили нас спасти?

– Я спасаю не вас, а себя. – В темноте он не видел ее лица. Да и вряд ли мимика эгейца могла многое поведать человеку. – Я помогу вам, вы – мне и Крто. Только вместе мы сможем покинуть планету.

– Нам ничто не грозит. У нас пропуска и…

– Выкиньте пропуска в Океан, скормите броненосцам! – воскликнула она зло и торжествующе. – Вас теперь ни за что не выпустят. Слокс вас уничтожит. И меня, и Крто… Но мы все вместе можем устроить ему хороший тайфун.

– На что вы намекаете?

– Вы залезли туда же, куда и Корман… То есть в такое… – Имма передернула плечами. – Но Слокс – вы видели Слокса… Он не позволит, чтобы Лига Миров узнала о том, что вы видели.