Хрустальный мир

Сандерс оглянулся через плечо на окружавшие прогалину темные гроты, вслушиваясь, не раздастся ли звук шагов, но чехлы, окутавшие деревья, пели и потрескивали, пока лес выстывал в темноте. Над головой, сквозь протянувшуюся над поляной сеть из стеклянных волокон, виднелся щербатый шар луны. Вокруг него в стеклянных стенах, словно светлячки, поблескивали отражения звезд.

Он заспешил по тропе дальше. В темноте его одежда постепенно начала светиться, покрывавший ткань иней в свете звезд расшил ее блестками. Циферблат часов ощетинился остриями кристаллов, руку Сандерса будто охватил браслет из лунного камня.

В ста ярдах позади доктора за деревьями громыхнул ружейный выстрел. В ответ дважды огрызнулся карабин, и до скорчившегося за стволом Сандерса донеслась мешанина звуков: топот бегущих ног, крики, ружейная пальба.

Внезапно все стихло. Сандерс ждал, вглядываясь в темноту вокруг себя. С тропинки донеслось несколько отрывочных, не вполне внятных звуков. Кто-то вскрикнул, и тут же последовал ружейный выстрел. Откуда-то донесся жалобный вопль африканца.

Пробираясь между деревьями, Сандерс пустился в обратный путь. В пяти ярдах от тропы, в ложбинке между корней дуба он наткнулся на тело умирающего проводника. Тот привалился к стволу дуба, отброшенный силой выстрела. Невидящими глазами смотрел он на приближающегося Сандерса, одной рукой прикрывая ручеек крови, бегущей из раздробленной груди. В десятке футов от него валялась островерхая каскетка, на которой отпечатался след маленькой ноги.

Сандерс опустился рядом с ним на колени. Африканец смотрел куда-то в сторону. Его влажные глаза неотрывно следили за просвечивающей между деревьев далекой рекой. Ее окаменевшая гладь, словно белоснежный лед, протянулась до самого переливающегося самоцветами леса на противоположном берегу.

Со стороны беседки завыла сирена. Сообразив, что Торенсен и его люди вряд ли станут с ним церемониться, Сандерс поднялся. Африканец молча умирал у его ног. Оставив его, Сандерс пересек тропинку и устремился к реке.

Когда он добрался до берега, в четверти мили от себя он увидел пришвартованный в крохотном озерце незамерзшей воды катер, неподалеку от которого открывалось устье узкого протока, огибающего полуразрушенный причал. С мостика светил прожектор, его лучи играли на белой поверхности, что обрамляла открытую воду.

Пригнувшись, Сандерс пробирался среди растущей по краю берега осоки. Перед ним, расцвеченная блуждающим лучом прожектора, мерцала среди остекленевших деревьев его бегущая тень — темный силуэт, испещренный сверкающими самоцветами.

В полумиле вниз по течению русло расширялось, образуя обширный ледник. По другую его сторону Сандерс увидел верхушки крыш далекого Монт-Ройяля. Словно пешеходная дорожка из застывшего газа, сквозь темноту уходила разрываемая глубокими провалами речная гладь. По дну протоки струилась ледяная вода, остаток былого полноводного потока. Сквозь трещины и расщелины Сандерс пытался заглянуть туда, в надежде отыскать тело капитана Радека, выброшенного на прибрежный лед.

Вынужденный покинуть реку, когда ее гладь вздыбилась чередой огромных наледей, доктор добрался наконец до окраины Монт-Ройяля. Покрытая инеем ограда и оставленное оборудование безошибочно позволяли узнать территорию инспекционного поста. Передвижная лаборатория, расположенные неподалеку столики и оборудование — все покрывал толстый слой инея. Веточки в центрифуге вновь расцвели сверкающими побегами самоцветов. Сандерс подобрал брошенный шлем, превратившийся в стеклянного дикобраза, и закинул его в окно лаборатории.

В темноте белые крыши домов шахтерского городка тускло светились, напоминая собой мрачные храмы какого-то некрополя. Их карнизы украшали бесчисленные шпили и готические химеры, связанные между собой перекинувшимся через дороги переплетением нитей. Стылый ветер разгуливал по пустынным улицам, блуждал по доходящему до пояса окаменевшему лесу ощетинившихся шипов, по вмурованным в него брошенным машинам, увязшим в этой чаще, словно ископаемые ящеры на дне древнего океана.

Превращения повсюду шли все быстрее и быстрее. Ноги Сандерса оказались заточены в огромные хрустальные шлепанцы. Торчащие из них шипы позволяли ему передвигаться по усеянной остриями обочине дороги, но направленные друг против друга иглы угрожали вскоре срастись воедино и приковать его к земле.

С востока доступ в город преграждал лес, а дорога была разворочена. Сандерс поплелся обратно к реке, надеясь перебраться через вереницу наледей и пробиться на юг к военному лагерю. Взбираясь на первую из хрустальных глыб, он услышал, как подземные потоки вливаются из-под морены в свободный речной поток.