Хрустальный сад

– После третьего развода, – он улыбнулся мне, увидев, как мои брови полезли вверх от изумления. – Я оставил все наше имущество жене и сыну и переехал сюда. – Мое удивление просто не знало границ, я и представить не мог, что у хозяина Преисподней могут быть простые проблемы смертных. – Элиза, Мартина и Белла, мои жены, были первоклассными ведьмами, во всех смыслах этого слова. У меня от них остался сын, Карл, и дочь, Катаржина, моя рыжая бестия, – на лице Наставника появилась мечтательная улыбка. – Я любил и люблю их всех, но мне трудно ужиться с кем-то. Ты сам знаешь, что это такое. Сложно быть Правителем Темного царства и примерным семьянином, – он усмехнулся, а я смотрел на него. Я и не подозревал, что мой суровый Наставник способен на подобные откровения. Он, тем временем, хлопнул в ладоши и сказал: – Меж тем, я пришел сообщить тебе хорошую новость. Ты едешь со мной в Лондон, – при упоминании британской столицы, я даже подскочил в кресле. – Настало время познакомиться с сильными мира сего.

17

Лондон в тот раз я так и не увидел. Прямо в аэропорту нас атаковали папарацци. Нас было шестеро – Наставник, Алиша, я и трое охранников, папарацци было в двадцать раз больше. «Господин Штайнберг, как долго вы пробудете в Лондоне? Акции вашей корпорации растут, будете ли вы инвестировать в новые месторождения? На вашем заводе в Германии забастовка, как вы прокомментируете это?» – неслось со всех сторон. Штайнберг не обращал на них никакого внимания, с каменным лицом прорываясь к выходу из аэропорта. Алиша наоборот успевала позировать и посылала воздушные поцелуи направо и налево, а я… Я в совершенном ступоре озирался по сторонам, пока Алиша не шепнула мне: «Вэл, расслабься, подумай, какая мордашка у тебя будет в завтрашних газетах». Легко сказать! Все мои мысли крутились вокруг одной: во что же я ввязался?

В мире суа, Генрих Штайнберг был Повелителем темных сил, самым могущественным из всех нас. В мире людей, Генрих Штайнберг был руководителем крупного металлоперерабатывающего концерна и председателем советов директоров в десятках крупнейших корпораций мира. Теперь я понимал, почему он не назвал мне своего имени сразу, если бы я хоть немного интересовался экономикой и политикой, я сразу же узнал бы его. Но я не интересовался. Его лицо смотрело с обложек финансовых журналов и экранов телевизоров. Он давал сотни интервью и участвовал в тысячах проектов. Неудивительно, что он постоянно где-то пропадал. И вот теперь я стал частью всего этого. Я занял должность его ассистента, это что-то вроде личного секретаря. Я сопровождал его везде, следил за расписанием и назначал встречи, выступал от его имени или представлял его корпорацию, участвовал вместе с ним в пресс-конференциях и собраниях акционеров. Моя жизнь состояла из деловых встреч, званых вечеров и банкетов.

Города мелькали за окнами люксовых номеров отелей, и вскоре я перестал обращать внимание. Париж, Лондон, Мадрид… Порой я даже не знал, где нахожусь, но меня это совсем не печалило, наоборот я испытывал дикое наслаждение. Для человека в моем положении не существовало закрытых дверей, ни в мире людей, ни в мире суа, ведь каждый хотел услужить Генриху Штайнбергу, его имя работало лучше любой магии. Очень быстро я оказался в самом центре внимания. Мной интересовались, с моим мнением считались. Никто не находил меня замкнутым и трудным. Мои неуверенность и страх исчезли, и я с удивлением обнаружил, что у меня есть чувство юмора и обаяние. Я научился болтать о мелочах, и это оказалось даже интересно.

Поскольку я стал публичным лицом, мне пришлось немного изменить свое имя и внешность. Теперь меня звали Вальтер Рит. Старомодные рубашки в моем гардеробе сменили современные костюмы, сшитые на заказ у лучших мастеров Европы, зато волосы остались почти прежней длины – чуть выше плеч. Санни непременно пошутил бы, что я закосил под Винсента Вегу (прим. персонаж фильма «Криминальное чтиво»). Эх, Санни, а ведь это была твоя мечта, а не моя…