Хтоны. Он придет за ней в воскресенье

Поскрипывая и кряхтя на поворотах, запыленный красный жигуленок неуверенно подруливал к выезду на грейдер. «А что, если сломаемся?» – проскочила тревожная мысль. «Главное, чтобы доехала. А потом на ремонт. Прямо немедленно на ремонт поставлю», – молился про себя Яков Васильевич.

Машина впрочем и не думала ломаться. Она послушно ползла по грейдеру, объезжая рытвины и коварные глубокие ямы, иногда спускаясь почти на обочину.

– Ммм, как там у тебя было? Полированная доска, а дед?» – не удержавшись, ехидно хмыкнул Серега.

– Нда, это точно. Насчет доски я тут явно хватил лишка, – нервно хихикнув, признался дед.

–Ты не забудь. Тут еще арматурина посреди дороги торчала. Наедем еще, чего доброго, – предупреждающе напомнил Серега.

– Да помню я. Чего ты носишься с этой арматуриной? Что я маленький что ли? Каждый раз мне про нее талдычишь, – начал заводиться Яков Васильевич

– Ну да, ну да… А в прошлом месяце почти наехал. Не помнишь уже? А я бабушке обещал за тобой присматривать, – в очередной раз надавил на больную мозоль любящий внук.

Яков Васильевич насуплено молчал, лишь изредка шевеля лохматыми бровями, как он это обычно делал, когда жевал про себя невысказанные обиды.

Серега не любил, когда дед был такой. И решил провернуть свой старый трюк —сменить тему или перевести разговор в другое русло.

– А откуда она взялась здесь, арматурина посреди дороги? – как бы с любопытством поинтересовался он.

Дед, довольный, что от него так быстро отстали, задумчиво морща лоб, ответил: —Так дорога тут была с бетонным покрытием. Может для военных строили или еще для чего. А потом, лет десять назад, плотину вверх по реке прорвало. Так тут потоками воды дорогу и смыло. А арматурина эта осталась. Вроде как напоминание.

Через минут пятнадцать машина наконец-то выехала на междугороднюю трассу. Дед повеселел, тревога стала понемногу отпускать: «Ну тут уже ничего. Тут уже шибче поедем. Можно сказать уже почти в городе!»

Стараясь отгонять от себя дурные мысли и не прислушиваться к хриплому постаныванию Веры, Яков Васильевич гнал свой жигуленок по трассе. Вот уже показался мост над железнодорожными путями.

После съезда с моста Яков Васильевич свернул налево, радуясь раннему утру. На дорогах практически не было машин. Город все еще спал.

Около красного кирпичного здания больницы было также немноголюдно. Водитель скорой помощи дремал, откинувшись на спинку сиденья.

Жигуленок плавно затормозил. Серега выскочил из машины и, открыв заднюю дверцу, осторожно вытянул из машины маленькое стонущее тело, пылающее жаром. У девочки начинался бред.

По ступенькам они практически бежали, Яков Васильевич открыл внуку дверь и заскочил вслед за ним.

В приемном покое было тихо, дежурная медсестра мирно дремала, уронив голову на стойку регистратуры. Топот быстрых торопливых ног растревожил ее и она, протяжно зевая, подняла на них заспанные усталые глаза.

– Мы нашли в лесу девочку. Она вся горит от жара. Срочно нужна помощь, – сбивчиво стал объяснять Яков Васильевич.

– Хорошо. Сейчас я вызову доктора для осмотра. Не волнуйтесь так, – вставая из-за стойки, успокаивающе сказала медсестра. – Пройдемте сюда, в кабинет для осмотра.

На шум прибежала еще одна совсем молоденькая медсестричка.

– А вот и Танюша. Наша практикантка. Она нам доктора сейчас и позовет! —ободряюще улыбнулась старшая медсестра. —Танюш, позови, пожалуйста, Алексея Ивановича. Тут у девочки сильный жар.

Таня кивнула и, не задерживаясь, побежала по длинному коридору в ординаторскую.

Веру уложили на кушетку. Она тихо стонала, судорожно подергиваясь всем телом. Медсестра поставила градусник, опытной рукой придерживая девочку за плечо, чтобы градусник оставался на месте.

– Да. И без градусника понятно, что у ребенка сильный жар, – озабоченно поджала губы она. – Сейчас будем делать укол и разбираться, что с ней такое нехорошее случилось. Вы, пожалуйста, посидите в комнате ожидания, потом Алексей Иванович выйдет к вам.

Яков Васильевич почувствовал, как напряжение постепенно стало отпускать его натянутое как струна, тело. Снова привычно заболела спина. Но это уже было нормальное, привычное его состояние.

Обняв внука за плечи, он сказал:

«Ну все, Сережка. Все, что могли, мы сделали. Теперь просто будем сидеть и ждать.

Глава 3

Глаза открывать не хотелось, а дневной свет настойчиво пускал свои яркие зайчики, уговаривая попробовать. Голова лежала на чем-то убаюкивающе мягком. Отворачивая лицо от послеобеденного солнца, Вера повернулась на бок, чтобы снова провалиться в тяжелый сон.

Когда она снова пришла в сознание, на часах было около одиннадцати вечера. За окном уже совсем стемнело, и лишь уличные фонари заливали округу своим мягким красноватым светом.

В полуоткрытое окно ощутимо тянуло свежим ветерком. Кто-то тихо дышал где-то совсем рядом. Вере было лень повернуть голову, чтобы посмотреть кто это там лежит. Ей было все равно. Она лежала и безразлично смотрела в потолок. Думать тоже ни о чем не хотелось. Руки и ноги лежали сами по себе, как будто чужие. Казалось, только грудь ее была жива болезненным трудным дыханием.