Хуайнаньцзы (Философы из Хуайнани)

С этой точки зрения передние для задних все равно что мишень для лука и стрелы, они подобны колокольцам и лезвию ножа [88]. Каким образом лезвие ввергает себя в беду, а колокольцы не знают несчастья? Благодаря своему месту позади. Это хорошо известно миру и простому люду, от этого не может уберечься достойный и знающий. Те, кого называю "задние", не есть что-то застывшее и неподвижное. Они дорожат мерой и соответствием времени. Следуя порядку дао, составляют пару с изменениями [89]. Передние управляют задними, задние управляют передними Каким образом? Не теряя того, с помощью чего управляют, люди не могут управлять. Время же не дает вздохнуть, передние уходят слишком далеко, задние – отстают. Солнце идет по кругу, луна свершает свой оборот. Время течет само по себе. Вот почему мудрец не ценит яшмы в один чи [90], а ему дороже вершок тени от солнечных часов. Время трудно схватить, но легко упустить. Юй мчался в погоне за временем [91]. Сваливались башмаки-не подбирал, шапка зацепится-не оборачивался. Он не боролся за место впереди, а боролся за время.

Мудрец хранит чистое дао и держит суставы расслабленными. Следуя общему ходу, откликается на изменения. Всегда позади, не забегает вперед. Мягкий, и потому спокойный; умиротворенный, и потому твердый. Доблестные и могучие не могут с ним соперничать.

Нет ничего в Поднебесной мягче и слабее воды [92], но она велика беспредельно, глубока безмерно; простирается в длину бескрайне, волны ее безбрежны. Вдохнет, выдохнет, сожмется, разольется. Простирается в пространстве без меры. Высоко в небе образует дождь и росу. Внизу на земле-источники и заводи. Тьма вещей без нее не родится; сотни дел без нее не вершатся. Она обнимает все множество живого, но не знает ни любви, ни ненависти. Напитывает влагой мельчайшие существа и не требует вознаграждения. Обогащает Поднебесную и не истощается; облагодетельствует простой народ и не несет урона. Всегда в пути, но не может дойти до конца. Малая, но не может быть зажата в ладони. Нанеси удар-не поранишь, коли-не проколешь, руби-не разрубишь, жги-не горит. То течет спокойно, то бурлит, взбудораженная, но не рассеивается. Точит металлы и камни. Наполняет собой всю Поднебесную. Разливается на безбрежных просторах, парит выше туманов. Бежит в долинах и руслах рек, орошает пустынные поля. Имеет ли излишек или недостаток-небо и земля берут или отдают. Ее получает тьма вещей, и нет здесь ни первых, ни последних. Поэтому нет ни частного, ни общего. Широко простертая, кипучая, объединяется с небом и землей в великое единство. Нет для нее ни правой стороны, ни левой-свободна в изгибах и переплетениях. С тьмой вещей начинается и кончается. Это и есть высшее благо. То, с помощью чего вода может вершить свое благо в Поднебесной,-это ее способность все проникать и все напитывать. Поэтому Лао Дань говорит: "Самое нежное в Поднебесной побеждает самое крепкое. Выходя из небытия, входит в не имеющее промежутка. Отсюда я узнаю о пользе недеяния" [93].

Поэтому бесформенное-великий предок вещей, беззвучное-великий предок звука. Его сын-свет, его внук-вода, оба они родились от бесформенного.

Свет можно видеть, но нельзя зажать в ладони, воде можно следовать, но нельзя ее уничтожить. Вот почему среди всего, что имеет образ [94], вода наиболее чтима. Рождаются и умирают, из небытия вступают в бытие и из бытия-в небытие, чтобы там разрушиться.

Отсюда чистота и покой-высшее выражение блага, а мягкая слабость-сущность дао. Пустота и небытие, покой и безмятежность-полезные свойства вещей [95]. Суровый, откликается на впечатления, непреклонный, возвращается к корню и проскальзывает в бесформенное. То, что называю бесформенным, есть название Единого. То, что называю Единым, не имеет пары в Поднебесной. Подобный утесу, одиноко стоит, подобный глыбе, одиноко высится. Вверху пронизывает девять небес, внизу проходит через девять полей [96]. Его окружность не описать циркулем, его стороны не выписать угольником. В великом хаосе образует одно. У него есть листья, но нет корня [97]. В нем, как в мешке, покоится Вселенная. Оно для дао служит заставой [98]. Спокойное, глубокое, темное, таинственное.

Чистое благо [99] одиноко существует, раздает-и не иссякает, используй его-оно не знает устали. Смотришь-не видишь его формы, слушаешь-не слышишь его голоса, следуешь за ним-не чувствуешь его тела [100]. Бесформенное, а рождает имеющее форму; беззвучное, а поет пятью голосами; безвкусное, а образует пять вкусов; бесцветное, а создает пять цветов. Так бытие рождается в небытии, сущее берет начало в пустоте. Поднебесная есть клеть, в которой имя и сущность вместе живут [101].