Читаем Хуан Безземельный (Отрывки из романа) полностью

какого рода музыку исполняют на Небесах? : Баха, Генделя, Моцарта, Бетховена? : сонаты, Lieder[5], оперы, симфонии? : сведения, коими ты располагаешь, скудны и малодостоверны, хотя озорное и лукавое выражение херувимов, изображенных на цветных картинках в благочестивых книжках твоего детства, наводит на подозрение, перерастающее в уверенность, что они питают склонность, чуть ли не faiblesse[6], к итальянской музыке : эти легковесные мотивы, почти неотвязные, коими в программе последних известий сопровождают головокружительное мельканье участников велогонок : когда хор и оркестр принимаются con brio[7]разрабатывать тему вслед за первой скрипкой : модулируя арпеджо и фиоритуры, тремоло и стаккато и приводя в экстаз публику театрального рая : галерки Ла Скалы, верхотуры музыкального мироздания : если только неосознанное влечение к воинскому образу жизни, побуждающее такого херувима наведываться в кордегардии или слушать сарсуэлы «Монашка-Поручик», «Флагманский Корабль», не потребует попурри в исконно испанском национальном духе : сарсуэлы и хоты : но ничто не подтверждает истинности подобного предположения, и тебе придется сознаться в своем абсолютном невежестве : Россини, Шопен, Брамс : какая разница? : во всяком случае, Deo Gratias[8], что затянет капеллан, прозвучит кратким и радостным антифоном : приятным, может статься, слуху Создателя : но неспособным взволновать пылкую толстуху, которая готова соскочить с броского конверта той самой пластинки : выпятившее необъятную грудь китообразное существо, трепетное и трепещущее, словно флан[9], сбиваемый в миксере; соперница другой богини в стиле camp[10], той, что издавала звериный рык над торжественной чернотою рояля : в трансе требовала лакомый плод, из-за коего наш праотец был изгнан из рая : вечное яблоко, лоснящееся и гладкое, оно лживо рдеет, подставляя свой бок : а еще лучше банан : или ананас : или грушу, форма которой наводит на чувственные ассоциации : толстуха жадно раздвигает толстенные губы : рот ее полнится слюной, как у павловской собаки : ей нужен весь плод целиком : и вдруг начинает бушевать, как извергающийся вулкан : потоки лавы, зарева, дымы : нескончаемые вопли этнического оргазма, которые оркестр длит с интенсивностью бреда : и пример толстухи окажется действенным, как пример пифии : не слыша больше латыни антифонов, негры пестрыми платками повяжут себе шею и бедра : начнут плясать румбу и гуарачу, подманивая женщин взмахами ладоней с растопыренными пальцами и шутейно тыча большим пальцем себе в ширинку : рабыни тоже повскакивают, начнут соблазнительно поводить плечами и бедрами, и двор сахарного завода преобразится в место для веселого гулянья, пестрое и мельтешащее плясунами и плясуньями, как в ночь на Сантьяго : а она, толстуха, раскинет мощные руки, приемля всех рабов поместья под свое фантасмагорическое покровительство, и в тот миг семейство и слуги сбегут с помоста, исчезнут рояль, мебель, престол и ватерклозет : слово возьмет капеллан

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература