Хуан Дьявол (ЛП)

– Нет, я не сумасшедший. Это все равно что броситься с головой в омут. Простите меня, хозяйка, прикажите другое. У нас приказ капитана слушаться вас всегда, но этого я не могу сделать… – Изменившись в лице, он воскликнул: – О, капитан!

Он увидел его, подняв повыше фонарь. Рядом, лишь в паре метров. У него не было фонаря и светильника, его голос прогремел, как за штурвалом своей шхуны:

– Выходите немедленно. Неужели не видно, что волна нарастает? Любая может унести. Быстро, наверх! Выбирайтесь оттуда! Это очень опасное место!

– Это я и говорил сеньоре, капитан… – Хуан оттащил Монику, не дав ей времени возразить и избежать железных ручищ, которые подняли ее, как перышко. Он взобрался с ней на камни и донес до разрушенной лачуги, посадил на единственную деревянную скамейку. Небеленые стены напоминали каменную пещеру, пол был тщательно очищен от земли. Золотым светом освещали два корабельных фонаря, веселый огонь горел в переносной печи у дверей.

Со скамейки Моника молчаливо смотрела на него. Даже грубая одежда моряка делала его гибким, стройным, придавая горячность и пугающую привлекательность. Но в потрясающих итальянских глазах высокомерное выражение усилилось. Тем не менее, в них горела удивительная страсть, когда они долго и напряженно смотрели на Монику.

– Почему не подойдешь к огню? Ты дрожишь, совсем вымокла, не думаю, что кто-то из несчастных в деревне может дать тебе хотя бы плохую одежду.

– Нет нужды. Так хорошо. Не стоит беспокойся обо мне.

– Я не беспокоюсь, но предпочитаю не позволять прекрасному Ренато говорить, что я убил тебя в пещере, на своем Утесе Дьявола.

– Хуан, прошу тебя оставить эту тему.

– С тобой лучше оставить все темы. Думаю, нам действительно не о чем говорить. Я напрасно пытаюсь. Ба! Для чего продолжать?

Он гневно замолчал, и Моника почувствовала странное облегчение перед его глухим гневом. Она не понимала, почему он жесток с ней, но перемена его настроения вызвала в ней нелепое и грубое утешение. Да, лучше так. Но почему он так недоволен? Возможно, услышал, о чем она попросила Сегундо Дуэлоса? Или злится за опасную прогулку? Голос Хуана словно отвечал на ее внутренние вопросы:

– Я выйду, чтобы ты разделась и обсохла у огня. Можешь прилечь на гамак и попытаться уснуть. Ночи недолгие на Мысе Дьявола, а мы не знаем, сколько придется пробыть здесь. Знаю, ты сделаешь любую ерунду, чтобы только отдалиться от меня, но я не позволю тебе подвергнуться даже малейшей опасности. Постараюсь разумными путями вытащить тебя из этой ловушки, если так будет продолжаться. Но пока я ничего не могу, и ты должна смириться. Слышишь?

– Прекрасно. Я не глухая, слышу все, что ты говоришь.

– Я жду, что мне подчиняются, когда я приказываю, потому что мы почти в западне, и все должны подчиняться моему приказу, как на корабле в открытом море.

– Корабле в открытом море? – повторила Моника как-то насмешливо.

– Да. Закончились ночные прогулки, спуски к молу и бессмысленные занятия с Сегундо.

– Вижу, ты подслушивал нас.

– Слышал, а это не то же самое. И чтобы отрезать корень зла, не выходи из хижины без моего разрешения. Я лучше передам тебя в тюрьму, чем похороню. Мы в самой гуще опасности, которую можно себе представить.

– Разве это не предлог передать меня жандармам?

– Твоим жандармом буду я сам. С тобой нельзя верить в хорошее. Есть только шальные поступки и обманы. То же самое с Сегундо, Колибри. Все всегда заканчивается тем, что они делают то, что приказываешь и говоришь ты. Я велю обустроить для тебя хижину, но мы поделим ее. Больше не пугайся, не стоит. Меньше места было в каюте Люцифера, поэтому я не подойду к тебе.

– Что значит, не в монастыре? Даже не прибыла в монастырь? Что ты говоришь, Янина?

– Так сообщили Сирило. Он оставил цветы и письмо. Не знаю, хорошо ли это. Он оставил их, потому что понял, что сеньора Моника не задержится. Он сказал, что на углу услышал о событиях на Мысе Дьявола. Кажется, нанятый кучер принес эту новость, который отвозил сеньору Монику туда. Этот человек рассказал…

– Что рассказал?

– Он был в бешенстве. Солдаты выгнали его оттуда, велели покинуть место и отказаться от обратной поездки. Кажется, хозяин поместья, где он должен был проехать, перекрыл путь. Не знаю, правда это или нет, потому что я слышала, как Сирило сказал, что вы пришли оттуда. И никто не обратил внимания.

– Мне дали пройти. Там были солдаты, но мне дали пройти. Теперь вспомнил, да! В таком случае, Моника… Нет, невозможно! Я поеду туда прямо сейчас.

– Сирило заверили, что дело серьезное, несколько рыбаков подняли восстание, и сам губернатор сказал…

– Карету! Коня, немедленно! Я пойду за Моникой, вытащу ее оттуда, никто мне не помешает!

– Ренато, сынок!

Недовольный и разгневанный Ренато Д`Отремон остановился, София подошла к нему и положила руки ему на грудь.

– Поговорим позже, мама. Пока невозможно! Ты не знаешь, что произошло!

– Знаю. Я только что говорила с Сирило. Поэтому я хочу поговорить с тобой, узнать, о чем думаешь, прежде, чем уйдешь. То, что происходит – очень серьезно.

– Чем серьезней, тем скорее нужно выехать.