Хуарес

Мать Бенито умерла при очередных родах, когда ему едва исполнилось три года. Еще раньше скончался отец. Осиротевшего мальчика взяли на воспитание родители отца, а его сестер распределили среди других родственников. Две из них некоторое время спустя умерли, а третья, Мария-Хосефа, отправилась в Оахаку, где поступила в кухарки в семью одного купца. Через пару лет умер дедушка, а потом и бабушка Бенито, и он перешел в дом своего дяди по отцу — Бернардино Хуареса.

Сан-Пабло-Гелатао. Здесь родился Хуарес.

Как и все жители селения, Бернардино трудился на своем клочке земли, выращивая маис. У него было несколько овец и коз, пасти которых помогал ему Бенито. Бернардино был знаком с грамотой, по крайней мере умел читать по-испански. Свои скудные знания он пытался передать племяннику, настойчиво доказывая, что, только овладев грамотой, человек может добиться чего-либо в жизни.

В автобиографии («Заметки для моих детей»), написанной в пятидесятилетием возрасте, Хуарес сообщает следующее об этом периоде своей жизни: «Так как мои родители не оставили мне состояния, а дядя добывал пропитание себе трудом, с тех пор как я помню себя, я трудился, насколько позволял мне мой юношеский возраст, в поле. В небольших перерывах в работе дядя учил меня грамоте. Он доказывал мне, насколько было бы полезным и ценным для меня изучить испанский язык. В то время было исключительно трудно для бедных людей, в особенности индейцев, получить образование. Тогда этого можно было достигнуть, только посвятив себя духовной карьере. Дядя убеждал меня учиться на священника. Его желание и пример тех из моих одноплеменников, которые умели читать, писать и говорить на испанском языке, а также пример священников (а ведь ими являлись Идальго и Морелос. — И. Л.), пробудили во мне такое страстное желание учиться, что когда дядя спрашивал меня урок, я сам подавал ему розгу и просил наказать меня, если не знал заданного назубок».

Несмотря на жажду знаний, учеба с трудом давалась молодому Бенито. Ведь он не понимал по-испански. В селении школы не было. Сапотеки отсылали своих детей в Оахаку служить в богатые семьи. Там хозяева вместо платы учили их читать и писать.

Поселиться в Оахаке, поступить в услужение в дом богатого сеньора и научиться там грамоте — стало мечтой молодого Бенито. Дядя хотя и не возражал против таких проектов, но племянника в город не отпускал. Мальчик тоже привязался к своему опекуну и без его согласия не решался покинуть родное селение. «Однако, — вспоминает Хуарес, — моя страсть к учению пересилила мои чувства, и 17 декабря 1818 года, когда мне было 12 лет, я бежал из дядиного дома и направился пешком в Оахаку, куда прибыл ночью того же самого дня».

Между Сан-Пабло-Гелатао и Оахакой почти 60 километров пути. Нельзя не удивляться упорству и выносливости маленького индейца, преодолевшего это расстояние за неполные сутки.

Мы не знаем, какое впечатление произвела на мальчика Оахака. В противоположность экспансивным испанцам индейцы замкнуты, сдержанны, молчаливы. Это вовсе не означает, что коренные жители этих земель лишены воображения или бесчувственны, они только не афишируют свои переживания, не выставляют их напоказ. Эти черты были присущи и характеру Хуареса. В его автобиографических заметках, в многочисленных письмах и выступлениях личные эмоции занимают скромное место. Предельно деловитый и целеустремленный в жизни, Хуарес оставался таким же, когда брался за перо, выступал публично или беседовал с друзьями и родными. Но это не был холодный и бесстрастный человек, ничто человеческое ему не было чуждо, хотя говорить об этом он считал излишним. Теперь же, спустившись с гор в этот город, хозяевами которого были покорившие его родину испанцы, он был одержим только одной страстью — овладеть грамотой, во всепобеждающую силу которой он будет верить всю свою жизнь.

Живописный колониальный городок, расположенный в плодородной долине, где до испанского завоевания находились религиозные и культурные центры индейцев мицтеков и сапотеков, — Оахака еще до завоевания испанцами славилась добычей золота и чудесными изделиями из этого металла. Древние золотые поделки по сей день находят на соседней горе Албан и в районе Митли, где некогда возвышались храмы индейцев, разрушенные конкистадорами.

Испанский король отдал весь этот богатейший район Эрнану Кортесу в награду за завоевание Мексики, присовокупив к этому царскому подарку еще и титул маркиза Долины Оахаки.

Здания здесь воздвигались из толстых стен, хотя и приземистые из-за частых землетрясений, в испано-мавританском стиле, с веселыми андалузскими патио — двориками, разукрашенными разноцветными асулехами — керамическими плитками, с вечно журчащими фонтанами в центре, с шумливыми попугаями и певучими канарейками в клетках.