Хуарес

28 мая 1864 года Максимилиан и Шарлотта высадились в Веракрусе. Французские власти сделали все возможное, чтобы создать хоть видимость народного энтузиазма по поводу прибытия императорской четы, но это им не удалось. Максимилиан отметил, что Веракрус их встретил «ледяным холодом».

Не задерживаясь в негостеприимном порту, императорский кортеж поспешил в Пуэблу, где местное духовенство и богатеи встретили путешественников хоругвями и триумфальными арками. Отсюда Максимилиан отправил письмо Хуаресу. В столице Базэн и предатели Мирамон, Маркес, архиепископ Лабастида приветствовали Максимилиана военным парадом и торжественным богослужением в кафедральном соборе.

Максимилиан и Шарлотта поселились в Чапультепекском дворце, организовали двор с адъютантами, придворными, фрейлинами, личной гвардией императора и зажили под охраной французских штыков всамделишной императорской жизнью. Максимилиан назначил правительство из представителей самых зажиточных семейств страны, создал марионеточную ассамблею из 35 человек, куда вошли известные клерикалы и консерваторы, занялся изготовлением всевозможных декретов, распоряжений, законов, приказов, печатавшихся в Официальном бюллетене, выходившем дважды в месяц. Он больше походил на графомана, чем на законодателя: плоды его законотворчества занимают семь пухлых томов. Император давал пышные приемы, рауты, балы, обеды. За первые полгода он устроил 70 званых завтраков, 20 банкетов, 16 балов и 12 приемов, израсходовав только на вино свыше 50 тысяч песо. Он учреждал ордена, медали, придворные звания и титулы, позировал живописцам, собирался строить театр, создавать академию наук. Он даже разработал морской кодекс для мексиканского флота, которого не было и в помине. Он мечтал распространить свою власть на Южную Америку, планировал женить своего младшего брата на дочери бразильского императора.

Максимилиан изучал испанский язык, ловил бабочек (он был завзятым энтомологом), расточал всем любезности, улыбки, давал всевозможные обещания. Занимался военными делами, изучал церковный вопрос. Одним словом, развивал, что называется, бурную, многостороннюю деятельность, которая должна была доказать всем и каждому, что император Максимилиан всерьез принимает свой пост, что он одержим стремлением принести пользу своей новой родине, что он трудолюбив, обаятелен и мудр.

Максимилиан попытается привлечь на свою сторону симпатии индейцев разглагольствованиями о необходимости улучшения их печальной участи.

Он попытается придать своему режиму национальный характер, мексиканизироваться по крайней мере внешне. Он будет превозносить Идальго и Морелоса, отмечать национальные праздники (5 мая не в счет), ходить в мексиканском сомбреро, есть наперченные донельзя традиционные мексиканские блюда, рядиться в тогу демократа.

Высмеивая это стремление Максимилиана перевоплотиться в мексиканца, журнал «Русское слово» писал в начале 1865 года: «Единственная вероятность, которая представляется императору, чтобы защитить свой трон против клерикалов и против республиканцев, это татуировать себе живот, продеть в ноздри кольца, расписать в голубой и красный цвета эрцгерцогиню, опоясать ее повязкой из перьев, одним словом, сделаться больше индейцем, чем сами индейцы».

Вначале казалось, что этот молодой красавец голубых кровей и с голубыми глазами, столь редкими в Мексике, и его красавица супруга будут иметь успех, тем более что с их приездом французские войска при поддержке отрядов предателей вновь энергично взялись за очистку штатов от сторонников Хуареса. Сам же президент, блуждавший по пустынным северо-западным штатам в полуразвалившейся карете, сопровождаемый кучкой фанатиков, давно уже стал в глазах французов призраком, за которым и гоняться не стоило.

И все же этот призрак дал о себе знать Максимилиану. Не прошло и двух недель после приезда императора в столицу, как в его кабинете на столе был обнаружен неизвестно кем и как туда доставленный ответ Хуареса на его послание:

«Максимилиану Габсбургу, Монтеррей, 28 мая 1864 года.

Милостивый государь!

Я отвечаю Вам на Ваше письмо от 22-го прошлого месяца, к этому меня обязывает долг политика и воспитанного человека. Пишу в спешке и без всякой предварительной подготовки; как Вы можете предположить, ответственный и важный пост президента Республики отбирает у меня все мое время, даже часы ночного отдыха. Судьба нашей нации в опасности, и я согласно моим принципам и присяге призван защитить национальную целостность, суверенитет и независимость. Я должен работать не покладая рук, чтобы соответствовать святому доверию народа, которым он согласно своим правам меня наделил.

И все же я намерен, хотя бы вкратце, ответить на основные пункты Вашего письма.