Хуарес

Окампо, как и Хуарес, являлся сторонником продолжения войны против США. Он выступил против заключения мирного договора с агрессором и в знак протеста против его подписания ушел в отставку с поста губернатора. Затем он несколько месяцев являлся министром финансов в правительстве президента Эрреры, фигурировал кандидатом в президенты от левых либералов. В 1852 году Окампо был вновь избран губернатором Мичоакана, но переворот Санта-Анны заставил его вскоре уйти в отставку. На его жизнь, как и на Хуареса, неудачно покушались агенты Санта-Анны. Потом власти арестовали Окампо и выслали в США.

Хуарес впервые познакомился с Окампо еще в столице, когда они оба участвовали в работе конгресса. Теперь они вновь встретились на чужбине. Окампо, экспансивный, вспыльчивый, быстро переходящий от энтузиазма к унынию, был прямой противоположностью Хуаресу, отличавшемуся сдержанностью и выдержкой. Эти столь различные по своему характеру люди тем не менее быстро нашли общий язык. Хуареса привлекали в Окампо его эрудиция, начитанность, бескорыстность. Окампо считал Хуареса воплощением лучших качеств мексиканского народа — стойкости, скромности, упорства. Оба они стремились превратить Мексику в передовую страну, поднять благосостояние народа, ограничить власть церковников и помещиков. Общие идеалы сблизили их. В изгнании они будут вместе трудиться, подготавливая падение его «светлейшего высочества» президента Санта-Анны.

В Новом Орлеане Хуарес вместе с молодым Масой прожил 18 месяцев. Жили они в нищете, впроголодь. Хотя Окампо располагал некоторыми средствами и настойчиво предлагал Хуаресу помощь, гордый сапотек вежливо благодарил своего друга и столь же вежливо и категорически отказывался принять ее.

Новый Орлеан в то время был одним из рабовладельческих центров Юга. Негров здесь не любили, всячески унижали, преследовали. Им запрещалось выходить на улицу после 8 часов вечера. Хуарес был вынужден соблюдать это правило. Ведь своим темным лицом кожи он напоминал негра. Полиция могла арестовать его и выдать Санта-Анне. Жил он вместе с Масой в лачуге у одной бедной негритянки на окраине города. В Новом Орлеане Хуарес заболел желтой лихорадкой. Вряд ли он выжил бы, если бы не самоотверженный уход за ним молодого Масы.

На какие же средства существовали эти два изгнанника из Оахаки, очутившиеся в чужом и огромном городе, расположенном на земле заклятых врагов их родины? Здесь Хуарес познакомился с молодым кубинским эмигрантом испанского происхождения — поэтом и журналистом Педро Сантесилией, мечтавшим об освобождении Кубы от испанского господства. Молодой кубинец привязался к немногословному Хуаресу. Зная хорошо город, он знакомил Хуареса с его достопримечательностями, обычаями и порядками, учил английскому языку, доставал книги по конституционному праву, которое продолжал изучать дон Бенито. Сантесилия помог Хуаресу и Mace наладить кустарное производство дешевых сигар. Сигары сбывал в третьеразрядных пивных и барах Maca. Хуарес не решался входить в эти злачные места, где его, приняв за негра, могли унизить, оскорбить. Временами Хуарес работал в типографии.

Хуарес глубоко переживал разлуку с Маргаритой и детьми. Письма от них приходили редко и, конечно, не по их вине, а из-за хаотического положения в стране. Иногда Хуарес днями выстаивал в порту, всматриваясь в даль в ожидании корабля из Веракруса, доставлявшего почту. Но главное, что его беспокоило и волновало, чем он жил, касалось не столько его лично и даже не его любимой семьи, а положения Мексики, ее будущего.

В Мексике не утихала партизанская борьба против режима Санта-Анны. Еще в марте 1854 года противники его «светлейшего высочества», собравшись в селении Аютля, штат Герреро, опубликовали манифест (так называемый «план Аютли»), призывая к свержению узурпатора и созыву учредительного собрания для выработки новой конституции. Командующим партизанскими отрядами, образовавшими Армию восстановления свободы, был назначен генерал Хуан Альварес, старый патриот — участник войны за независимость, индеец как и Хуарес, но в отличие от него почти не владевший грамотой. Политическим лидером движения стал полковник Игнасио Комонфорт, умеренный либерал по своим взглядам, бывший начальник таможни в порту Акапулько, уволенный с этого поста Санта-Анной. К ним примкнули влиятельные местные касики — «князьки» — Мануэль Добладо в штате Гуанахуато и Сантьяго Видаурри в Нуэво-Леоне. Касики стремились удержать власть в штатах, считая их своими удельными вотчинами. Вокруг этих людей объединились все противники Санта-Анны.

Революционный комитет в Новом Орлеане оказывал всяческое содействие повстанцам: закупал и переправлял им оружие, собирал деньги, вел пропаганду в их пользу в американских газетах, придерживавшихся аболиционистских взглядов и поэтому выступавших против Санта-Анны, игравшего на руку рабовладельцам Юга. Окампо, Хуарес и другие изгнанники резко протестовали против заключения грязной сделки Гадсдена. Они опубликовали протест и призвали местного консула Мексики присоединиться к нему.