Худей!

Очевидно, Джинелли был убит крупнокалиберным оружием хотя баллистические эксперты отказались сообщить результат своего исследования, только говорят о «несколько необычном оружии».

Эта история была изложена на первой странице «Вангор Дейли Ньюс», экземпляр которой Вилли купил этим утром. Он пробежал ее в последний раз, взглянул на фото здания, в подвале которого был найден его друг, потом сложил газету и бросил ее в мусорный бачок, с гербом Коннектикута на боку и надписью «Кладите мусор на свое место» на крышке.

— В том-то все и дело, — сказал он.

— Что, мистер? — это была маленькая девочка лет шести с ленточками в волосах и пятном засохшего шоколада на подбородке. Она прогуливала собачку.

— Ничего, — сказал Вилли и улыбнулся ей.

— Марон! — взволнованно позвала ее мать. — Сейчас же иди сюда!

— Ну тогда пока, — сказала Марси.

— Пока, малышка, — Вилли посмотрел, как девочка вернулась к матери, ведя на поводке маленького белого пуделя. Девочка не успела приблизиться к матери, как начались попреки — Вилли было жать девочку, которая напоминала ему Линду, когда той было лет шесть, но он также приободрился. Одно дело, когда весы говорят, что ты поправился на одиннадцать фунтов, и другое — более приятное — когда к тебе обращаются как к нормальной личности, даже если это шестилетняя девушка в придорожной зоне отдыха… маленькая девочка, которая, вероятно, считала, что на свете есть множество людей, которые выглядят как разгуливающий подъемный кран…

Он провел вчерашний день в Норт-Ист-Харборе, не столько отдыхая, сколько пытаясь сохранить ощущение здравомыслия. Он чувствовал, как оно понемногу возвращается… а потом видел пирог, лежащий на телевизоре на дешевой алюминиевой тарелке. Когда стало темнеть, Вилли положил пирог в багажник машины и почувствовал себя немного лучше.

С наступлением темноты, когда чувство здравомыслия и его одиночество в равной мере набрали силу, он нашел свою потертую записную книжку и позвонил Роде Симпсон в Вестчестер. Чуть позже он говорил с Линдой, которая была рада до исступления.

Она действительно узнала о принудительном лечении. Дальнейшую цепь событий было легко предсказать. Майкл Хьюстон рассказал обо всем своей жене. Его жена, будучи в подпитии, рассказала обо всем старшей дочери. У Линды и дочери Хьюстонов прошлой зимой возникли детские неурядицы, и Саманта Хьюстон чуть не сломала себе обе ноги, добираясь до Линды, чтобы порадовать ту сообщением, что ее дорогая мамочка собирается отправить ее дорогого папочку на фабрику плетеных корзинок.

— Что ты ей на это сказала? — поинтересовался Вилли.

— Я сказала, чтобы она вставила зонтик себе в задницу, — проговорила Линда и Вилли захохотал, пока из глаз не брызнули слезы… но не грусть звучала в этом смехе. Вилли отсутствовал неполных три недели, а его дочь говорила так, словно повзрослела на три года.

Потом Линда пошла домой и открыто спросила Хейди, правда ли это.

— Что было дальше?

— Мы серьезно поссорились, а потом я сказала, что хочу вернуться к тете Роде, а она согласилась; может, это не такая и плохая идея была тогда?..

Вилли чуть помолчал, а потом сказал:

— Не знаю, нуждаешься ли ты в моих словах утешения, как я в твоих.

— О, папочка, я сама не знаю! — воскликнула она, почти сварливо.

— Мне становится лучше. Я набираю вес.

Линда завизжала так громко, что Вилли отодвинул трубку от уха.

— В самом деле?

— Да.

— Папочка, это великолепно… Ты говоришь правду? Ты действительно толстеешь?

— Клянусь честью скаута, — ответил он с улыбкой.

— Когда ты вернешься домой? — спросила она.

И Вилли, который собирался выезжать завтра утром и войти в дверь собственного дома не позже десяти вечера, ответил:

— Примерно через неделю или около того. Сначала я хочу поднабрать вес. Я все еще выгляжу довольно костляво.

— О, — сказала Линда поникшим голосом. — Ладно…

— Но когда поеду, я позвоню тебе вовремя, чтобы ты добралась домой, по крайней мере, часов за шесть до меня и приготовила мне такую же лазанью, как в тот раз, когда мы вернулись из Мохонка, и подкормила меня еще немного.

— Заметано. — ответила Линда и чуть позже добавила. — Извини, папочка.

— Прощено, — сказал он. — А тем временем оставайся у тети Роды, котенок. Я не хочу, чтобы ты больше бранилась с мамой.

— Я тоже не хочу возвращаться, пока ты не приедешь, — проговорила она, и Вилли услышал сомнения в ее голосе. Почувствовала ли Хейди эту взрослую твердость в Линде? Он подозревал, что это так.

Он сказал Линде, что любит ее, и повесил трубку. Сон в эту ночь пришел легче, но сновидения были скверными. В одном из снов он услышал, как кричит Джинелли в багажнике машины, требуя выпустить его, но, когда Вилли открыл багажник, там оказался не Джинелли, а окровавленный голый младенец с нестареющими глазами Тадеуша Лемке и золотым обручем в ухе. Младенец потянул руки к Вилли, руки, запятнанные кровью, усмехнулся, а его зубы были серебряными иглами.