Худяков

Не большими сведениями располагал Лопатин и два года спустя, когда после смерти Худякова повторил то же самое в своих о нем воспоминаниях, напечатанных в лавровском двухнедельном обозрении (газете) под тем же названием «Вперед!».

Самый перечень верхоянских трудов Худякова стал известен только в советское время, когда перед исследователями были открыты архивы. В 1926 году Б. Кубалов опубликовал статью о Худякове на основании обнаруженной им в архиве канцелярии генерал-губернатора Восточной Сибири переписки якутского губернатора с восточносибирскими властями. По этой переписке удалось установить, что именно писал Худяков в Верхоянске и как отнеслись власти к его трудам. Но самих рукописей в делах канцелярии не было. Как говорилось в переписке, они возвращались верхоянскому исправнику для передачи Худякову.

Некоторые любопытные детали о верхоянских рукописях Худякова по якутским архивам выяснил и опубликовал С. С. Шустерман. Но и в Якутске не нашлось ни одной из этих рукописей.

Существует мнение, что рукописи вообще не возвращались Худякову, а оставались у исправника. Это как будто бы подтверждает и его письмо к матери от 20 августа 1871 года, в котором Худяков жалуется, что не имеет ответа от якутских властей, почему до сих пор не напечатаны его труды^{275}. Между тем Якутский статистический комитет возвратил их верхоянскому исправнику 19 декабря 1869 года. Но можно ли вполне доверять словам душевнобольного, который в том же самом письме признавался, что у него не стало «свободной памяти»?^{276}

_{Титульный лист книги И. А. Худякова}

_{«Опыт автобиографии».}

Есть некоторые основания считать, что рукописи Худякову действительно возвращали. По наблюдениям Пекарского, Худяков вносил в них позднейшие поправки после замечаний Д. Попова. Как утверждала родственница Худякова Глазырина, местные власти в Верхоянске устраивали частые обыски у Худякова, отбирали вещи, бумагу и рукописи^{277}. Это же говорит и сибирский публицист Белозерский^{278}. Следовательно, раньше, чем их отбирали, рукописи должны были вернуться к Худякову.

Некоторые записи Худякова неведомыми путями попали на Кару к политическим каторжанам. Народоволка П. Ивановская сообщила, что в конце восьмидесятых годов в женскую карийскую тюрьму из мужской была прислана нелегально «маленькая записная книжечка в два вершка длины, в кожаном переплете». На ней не значилось, кому она принадлежала, но приславшие ее мужчины считали, что это книжка Худякова, его дневник. Ивановской запомнились те слова, которыми, как она позже узнала, заканчивались воспоминания Худякова, его «Опыт автобиографии»^{279}.

Многое из того, что писал Худяков в Верхоянске, бесследно пропало, и кто знает, будет ли когда-нибудь найдено. Это далеко не редкий случай в истории русской литературы. Но то немногое, что сохранилось, прошло поистине легендарный путь и было обнаружено спустя годы и десятилетия и притом самым необычайным образом. Речь идет об «Опыте автобиографии», так называемом «Верхоянском сборнике» и «Кратком описании Верхоянского округа».

«Опыт автобиографии» — первое верхоянское произведение Худякова, увидевшее свет. Впервые оно было опубликовано за рубежом в 1882 году. Это тоненькая книжечка, форматом в восьмую долю листа. Книжечке было предпослано «Предисловие издателей», включавшее в себя и статьи из «Вперед!», посвященные смерти Худякова. Текст местами сопровождался редакционными примечаниями.

Все было загадочно в этом издании — и имена издателей, и откуда получили они текст, и кому принадлежало заглавие — «Опыт автобиографии» — автору или издателям? Из предисловия становилось известно только одно: книжка печаталась не по автографу, а по двум копиям, некоторые фамилии обозначались в ней буквами, а не полными именами «по желанию собственников рукописи». Стало быть, существовала и подлинная рукопись Худякова, остававшаяся у неизвестных ее владельцев.

Возникали новые вопросы: кто эти владельцы, как передали они снятые с рукописи копии, что значит «две копии» — два экземпляра? На все эти вопросы очень долго никакого ответа не было.

Женевское издание, значившееся в числе запрещенных в России книг, могло получить внутри страны очень слабое распространение. В несколько сокращенном виде «Опыт автобиографии» был перепечатан почти четверть века спустя, в годы первой русской революции в журнале «Исторический вестник» (1906, № 10–12) под заглавием «Из воспоминаний шестидесятника» и лишь тогда стал достоянием русского читателя. Но загадки еще очень долго оставались загадками. Достаточно сказать, что лучший биограф Худякова, советский историк М. М. Клевенский, переиздавая его воспоминания в 1930 году, не мог ответить ни на один из поставленных вопросов. «Когда и каким путем рукопись была передана за границу, — писал он, — у нас нет сведений»^{280}. Воспоминаниям Худякова он дал свое заглавие: «Записки каракозовца», несомненно, потому, что предположил, будто название «Опыт автобиографии» принадлежало женевским издателям.