Худяков

С подобными фактами автору настоящих строк уже приходилось сталкиваться. Так называемые «вещественные доказательства» — бумаги, изымавшиеся во время обысков и арестов у политических и государственных «преступников», — передавались за минованием в них надобности (если не подшивались к делам) в губернские правления и далее шли к управу благочиния. Такой путь прошли бумаги большинства арестованных по делу Каракозова, к сожалению, погибшие при пожаре вместе с архивом управы благочиния.

Рукописи Худякова могли попасть в Иркутское губернское правление двумя путями. В том случае, если их отбирал при обысках верхоянский исправник, они как «вещественные доказательства» следовали через канцелярию якутского губернатора в Иркутск. Если же они оставались в вещах Худякова до его смерти, то поступили в архив правления как бумаги умершего «государственного преступника». Может быть, и сейчас в дебрях архивных дел Иркутского губернского правления, куда редко заглядывают исследователи, хранятся какие-нибудь бумаги писателя-революционера.

Рассказ Адрианова не открывает нам, однако, где же находилась подлинная рукопись «Опыта автобиографии» после того, как копии увез за границу Елисеев. В обзоре А. М. Астаховой говорится о поступлении в хранилище Института археологии и этнографии двух рукописей Худякова. Кроме воспоминаний, там имелась (и сейчас она тоже в Пушкинском доме) рукопись этнографической работы «Краткое описание Верхоянского округа». О том, как попала эта последняя рукопись в государственное хранилище, мы кое-что узнали, но кто передал туда автограф «Опыта автобиографии», установить не удалось.

_{Титульный лист «Верхоянского сборника» И. А. Худякова.}

Следующим произведением Худякова, писавшимся в ссылке и увидевшим свет через двадцать с лишним лет после написания, был так называемый «Верхоянский сборник». Он издан в Иркутске в 1890 году Восточно-Сибирским отделом Русского географического общества на средства богатого промышленника — мецената И. М. Сибирякова. В предисловии к этому изданию говорилось, что до Географического общества дошли слухи о существовании некой краеведческой рукописи Худякова, которая и разыскивалась в 1880 году в архиве канцелярии генерал-губернатора Восточной Сибири, однако безуспешно. Через пять лет, в 1885 году, генерал-губернатор граф А. П. Игнатьев получил от исправника Балаганского округа Иркутской губернии Бубякина краеведческую рукопись неизвестного автора в сопровождении следующего письма: «На распоряжение вашего сиятельства имею честь представить составленные неизвестным лицом записки, переданные мне верхоянскою мещанкою Хресиею Гороховою, теперь умершею. 27-го марта 1885 г. Село Тулун»^{292}.

Рукопись содержала собрание якутских сказок, песен, загадок и пословиц на двух языках — якутском и в русском переводе, а кроме того, местные русские сказки и песни. Игнатьев, будучи «покровителем» Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, находившегося в Иркутске, и передал туда рукопись. Принадлежность ее Худякову была установлена на основании следующих соображений.

Во-первых, в те годы, когда она писалась, в Верхоянске, кроме Худякова, не было ни одного лица, которое могло бы проделать работу по сбору фольклорного материала. Во-вторых, был установлен факт знакомства Худякова с Хресиею Яковлевной Гороховой, очевидно родственницей или женой Н. С. Горохова. В-третьих, люди, лично знавшие Худякова, признали в рукописи его почерк.

Иначе выглядит этот рассказ в передаче Белозерского. По его словам, балаганский исправник, до того бывший исправником в Верхоянске (Белозерский называет его не Бубякиным, а Бубашевым), удержал у себя «на память» рукопись Худякова, то есть, очевидно, забрал ее при обыске. Никакой Хресии Яковлевны Гороховой в рассказе Белозерского не существует. Возможно, Бубякин — Бубашев придумал эту версию, сославшись к тому же на умершую женщину, чтобы дать «приличное» объяснение, как попала к нему худяковская рукопись.