Худловары

Что делать в Интернете с таким вопросом? Спрашивать знакомых по почте и аське? Но это всего лишь знакомые, а не эксперты, у многих вообще детей нету. Значит, искать по сайтам энциклопедий и клиник? Но там все слишком абстрактно, да еще и рекламой завалено…

Зато можно пойти в тематический форум, в интернет-сообщество. В ту среду, вокруг которой никаких крупных сделок, инвестиций и прочих бумов до сих пор не было. Зато и мужской технической шизофрении там нету — нормальное человеческое общение, обмен опытом без посредников. Коммуникация женщин, загадка Леви-Стросса.

«У нас тоже такое было! Это оттого, что ваши дети читают книжки вместе. Скорее всего, старший читает младшему. Он поворачивает книжку правильной стороной к себе. А младший сидит напротив, он и привык видеть все книжки вверх ногами. Ничего страшного. Когда сам научится читать, будет держать правильно. А сейчас ему все равно».

Ясно теперь, почему я стал работать на «Еве»? Ну, тогда пора добавить ложку дегтя. Среди женщин тоже попадаются писатели.

Наркысь

Долгое время единственной женщиной-писателем, с которой я был знаком, оставалась Марта Фрай. Однако многие люди не считают ее Настоящим Писателем. И в целом, я с ними согласен. Я никогда не видел у Марты такого клинически-серьезного выражения лица, какое бывает у Настоящих Писателей, задумавшихся о судьбах русской словесности.

— Говорят, в России издатели так безбожно обдирают авторов, что лучше работать грузчиком или киллером. Это правда? — спросил я ее как-то.

— Если судить по моему опыту работы с «Азбукой», лучше быть именно киллером, — ответила Марта.

Еще некоторое количество женщин-писателей собирал вокруг себя Житинский. Но они были очень молодые и как-то по-питерски пришибленные. Не разберешь, настоящие или еще нет. Да и после «Тенет» мы с Житинским не часто виделись. Только раз, пожалуй, довелось увидеть сразу несколько литературных женщин из его компании на съезде ЖЖотов в Комарово.

Там было много девушек со значками-никами на грудях. Некоторых даже хотелось покликать, но очень немногих. Я взял у одной писательницы гитару и стал петь «Убойные баллады» Ника Кейва. Писательница, которую оторвали от душевных романсов, ушла и больше не приходила. Позже я узнал, что она с горя напилась и упала в кусты, а зовут ее Ксения Букша. Сам же я после песен пошел купаться в заливе в рваных трусах, чем отпугнул от себя и всех прочих литературных девушек. В общем, осталось ощущение, что они какие-то странные. Но и только.

Настоящего же писателя-женщину я впервые встретил в апреле 2002 года в питерском кафе «Ку-Вадис». И если кто мне теперь скажет, что граф Лев Толстой очень любил детей — плюну в рожу. Потому что раньше я тоже так думал, и можно сказать, из-за этого подставился. В тот апрельский день меня, хрупкого белоголового ребенка, чуть не ебнула по башке бутылкой графиня Толстая. И не говорите мне, что она хотела погладить.

Опасность я заметил еще с улицы. Вообще-то в «Ку-Вадисе» часто бывали разные умные разговоры. Типа там авторские права в Интернете обсудить, или переслегинскую квантовую историю вместе с пост-индустриальным барьером… Все было нормально. Но есть, знаете ли, такой признак: кинологи со специально обученными операторами. Когда они где-то роятся — значит, кранты. ЦРУ давно использует навозных мух для шпионажа, поскольку те чуют говно за километр. Так и с кинологами.

Пока я пробирался через кафе до библиотеки, где должна была пройти дискуссия о связи творчества и наркотиков, плотность камер росла по экспоненте. Внутри от кинологов было вообще не продохнуть. Никто из входящих не мог не посмотреть туда, куда эти опылители Эдема навели максимум своих приборов. Там сидела… (хотел написать «Мурка с агентом из МУРа», но читатели любят меня за честность)… великая русская писательница Татьяна Толстая. Такая, типа, черная роза, эмблема пожара. Вокруг стрекотали специально обученные операторы, суя везде свои штучки с ручками.

— Осталось только место около Баяна Ширянова, — извиняющимся голосом сказал мне Даня Адасинский.

Баян скромно сидел на другом конце от графини, и место вокруг него в натуре пустовало. Видимо, все просто приссали. Баян, в свою очередь, с ужасом поглядел на меня. Три года назад мы с ним уже пересекались на одном литературном вечере в Москве. Вот как он описывал это мероприятие позже в своем дневнике: