Худловары

Мы и сами понимали, что наши игры далеки от реальности. Требовался более массовый продукт. Так возникла бумажная газета «НЕТ». В ней рассказывалось, что WWW – это не три жетона от метро, хотя и на метро похоже. Мы много работали над имиджем газеты, чтобы она принесла радость самым широким слоям чайников.

– В дизайне надо использовать мух, – предлагал я.

– Мухи – это отлично, – соглашался Кирилл Климов. – Побольше мух, мух и говна!

Самыми удивительными людьми в этом первом рассаднике питерских нетменов были альтернативные литературные стариканы, собранные Житинским. После Слепаковой и Кушнера мне вообще не верилось, что такие бывают.

А были! Они вовсе не жаждали эстетствовать по подвалам и поклоняться бумажным книжкам. Зато откровенно пёрлись от Интернета. Михаил Чулаки, из которого, казалось бы, уже весь песок высыпался, даже вёл на своём сайте видеотрансляции, излагая футурологические прогнозы не хуже Лема.

Ещё больше меня порадовал поэт Виктор Кривулин. Когда я пришёл к нему брать интервью для «РадиоНЕТа», этот живенький дедок сидел за компом в окружении восьми белых кошек и ожесточённо рубился с машиной в карты.

– Да погоди ты со стихами! – отмахивался он от меня. – Сейчас, сейчас, я тут одну комбинацию задумал…

И снова лупил по клавишам. Так продолжалось ещё с полчаса, пока старый питерский битник не добил проклятую машину.

Мы заговорили о сетературе. Кривулин сказал, что в Сети можно мутить игры покруче. И что сам он вскоре собирается похулиганить в жанре «литературного хакерства».

– Можно взять все тексты Гоголя в электронном виде, немного с ними поработать на компьютере и создать якобы неизвестный гоголевский текст. Тот же стиль, тот же словарь. Второй том «Мёртвых душ»! А ещё интересней – оживлять отдельных литературных персонажей…

– Мы над этим уже работаем, – улыбнулся я, чувствуя родственную душу. И рассказал Кривулину про Мэри Шелли.

Технология Франкенштейна

В своей сетевой жизни каждый мужчина должен сделать три вещи: построить домашнюю страничку, вырастить древовидный форум и родить виртуальную девочку.

Не путайте виртуальную личность с псевдонимом. Псевдоним – это просто другое имя. А виртуальная личность больше похожа на роль в театре. Сценой выступает Сеть, сценарий пишется автором прямо по ходу действия и им же исполняется. Для самого автора такой маскарад является чем-то вроде ролевого тренинга.

Красиво завернул, да? Булшит! Это только в теории. Она, теория, изложена в виде набора полезных советов в романе «Паутина». Сейчас я её, пожалуй, разоблачу по пунктам.

«Имейте концепцию. Собираясь создать ВЛ, подумайте, что вы будете с ней делать. Есть ли у вас какие-то идеи, настроения, которые отличались бы от того, что вы демонстрировали ранее? Довольно глупо заводить ВЛ лишь для того, чтобы выражать через неё свои обычные мысли – это можно делать и под своим обычным именем».

Вопреки распространённым заблуждениям, виртуалка Мэри Шелли создавалась вовсе не для того, чтобы обливать всех дерьмом. И никаких особых «других настроений» у неё не было. В основе проекта лежала маленькая лингвистическая нестыковка. Один из тех глюков языка, которые определяют глюки мышления.

Мой журнал хайку назывался «Лягушатником» в честь лягушки Басё, которая прыгнула в пруд и наделала много шума в японской литературе. У средневековых японцев лягушки ассоциировались с поэтами. И в стихах лягушки обычно пели. Басё устроил настоящий троллинг, написав про лягушку, которая ни черта не хотела петь, а просто свалилась в пруд с лёгким плеском. Это было суровое издевательство над самой сутью тогдашней японской поэзии.

Неудивительно, что лягушка Басё стала для меня главным символом борьбы с литературной болезнью. На сайте я обыграл лягушачью тему как только мог: разделы назывались «Лягушка-путешественница», «Лапы веером», «Десять лягушат» и т.д. Но как величать самого себя, главного редактора «Лягушатника»?

Для начала я назвался «Главным Квакающим». Но чувствовал, что это коряво. В русском языке, в отличие от многих других, «лягушка» всегда женского рода. Из-за этого даже в нашей сказке «Царевна-Лягушка» поменялись отношения полов: в оригинале-то был Принц-Лягух. И это логичней: по жизни девицы больше, чем мужики, любят делать искусственное дыхание всяким уродам. Фильм «Матрица» исправил аналогичную ошибку «Спящей Красавицы».

Идея создания женского персонажа окончательно захватила меня при написании статьи о поэзии танка. В отличие от созерцательных хайку, это лирика. Более женский жанр. А мои тексты о хайку были слишком сухими, для танка такой стиль не канал. Тут нужен был кто-то вроде фрейлины Сэй Сёнагон с хорошо зачернёнными зубами. Только русский аналог. Царевна-Лягушка.