Худой мужчина

Хэсли Эдж представлял собою высокого костлявого мужчину лет пятидесяти с небольшим, совершенно лысого, с помятым желтым лицом. Он называл себя «кладбищенским вором по профессии и по призванию» – единственная его шутка, если только он и впрямь при этом шутил, – а означало сие, что он – археолог; Хэсли очень гордился своей коллекцией боевых топоров. С ним вполне можно было общаться при условии, если вам удавалось примириться с мыслью, будто вы случайно присутствуете при составлении подробной описи его оружейной коллекции – топоров каменных, медных, бронзовых, обоюдоострых, многогранных, многоугольных, зубчатых, молотковых, тесальных, месопотамских, венгерских, скандинавских, причем все эти топоры были в весьма ветхом состоянии. А возражали мы по поводу его жены. Имя ее было Леда, однако он звал жену Тип. Она была очень маленькой, а ее волосы, глаза и кожа, хотя от природы и имели разные оттенки, казались одинаково грязноватыми. Она редко сидела в нормальной позе – чаще всего она пристраивалась где-нибудь, словно курица на насесте – и имела привычку по-птичьи слегка поворачивать голову набок. У Норы была теория, будто однажды, когда Эдж раскопал очередное древнее захоронение, оттуда выскочила Тип, а Марго Иннес всегда называла ее не иначе как гномом. Однажды Тип сказала мне, что полагает, будто ни одно литературное произведение, написанное за последние двадцать лет, не войдет в историю, поскольку «в них нет ничего психиатрического». Жили они в приятном трехэтажном особняке на окраине Гринвич-Виллидж, и напитки у них были превосходные.

Когда мы приехали, в доме уже находилось более десятка гостей. Тип представила нас тем, кого мы не знали, а затем оттеснила меня в угол.

– Почему ты не сказал мне, что люди, с которыми я познакомилась у вас на Рождестве, замешаны в деле, связанном с убийством? – спросила она, наклонив голову влево так, что ее ухо почти касалось плеча.

– Я и сам об этом не знал. И потом, что такое дело об убийстве в наше время?

Она наклонила голову вправо.

– Ты даже не сказал мне, что взялся за это дело.

– Что я тебе не сказал? А-а, понимаю, о чем идет речь. Так вот: я за него не брался. И если меня подстрелили, то это лишь подтверждает, что я – невинный посторонний наблюдатель.

– Сильно болит?

– Чешется. Я забыл сегодня переменить бинты.

– Наверное, Нора ужасно перепугалась?

– Все перепугались: и Нора, и я, и тот парень, который в меня стрелял. Вон там стоит Хэсли – я с ним еще не говорил.

Когда я бочком обходил ее, стараясь улизнуть, она произнесла:

– Харрисон обещал привести сегодня их дочь.

В течение нескольких минут мы беседовали с Эджем – в основном о местечке в Пенсильвании, которое он собирался купить, – а потом, взяв себе стакан с виски, я стал слушать Ларри Краули и Фила Теймса, рассказывавших друг другу неприличные анекдоты, пока к нам не подошла какая-то женщина и не задала Филу – он преподавал в Колумбийском университете – один из тех вопросов о технократии, какие было модно задавать в ту неделю. Мы с Ларри отошли в сторону и приблизились к месту, где сидела Нора.

– Будь осторожен, – сказал она мне. – Наш гном непоколебимо настроена на то, чтобы выведать у тебя все, связанные с убийством Джулии Вулф, подробности.

– Пусть выведывает их у Дороти, – сказал я. – Она придет вместе с Куинном.

– Я знаю.

– Он с ума сходит по этой девушке, вы не находите? – сказал Ларри. – Он говорил мне, что собирается развестись с Элис и жениться на ней.

– Бедная Элис, – сочувственно сказала Нора. Ей не нравилась Элис.

Ларри сказал:

– Это еще как посмотреть. – Ему нравилась Элис. – Вчера я видел парня, женатого на матери Дороти. Ну, того, высокого, с которым мы познакомились у вас.

– Йоргенсена.

– Точно. Он выходил из ломбарда, что почти на углу Шестой авеню и Сорок шестой улицы.

– Ты поговорил с ним?

– Я был в такси. К тому же, по-моему, человек проявляет вежливость, когда притворяется, будто не замечает, выходящего из ломбарда знакомого.

Обращаясь сразу ко всем, Тип громко произнесла: «Ш-ш-ш», и Леви Оскант принялся играть на фортепиано. Пока он играл, прибыли Куинн и Дороти. Куинн был пьян как сапожник, да и Дороти, судя по всему, пила не одну минеральную воду.

Она подошла ко мне и прошептала:

– Я хочу уйти отсюда вместе с вами и Норой.

Я сказал:

– Тогда тебе не удастся здесь позавтракать.

Обернувшись ко мне, Тип произнесла:

– Ш-ш-ш!

Мы вновь стали слушать музыку. С минуту Дороти ерзала возле меня, а затем опять зашептала:

– Гил сказал, что вы сегодня еще собираетесь заехать к маме. Это правда?

– Сомневаюсь.

Нетвердой походкой к нам подошел Куинн.

– Привет, старина. Привет, Нора. Передала Нику той рекомендации? (Тип сказала ему: «Ш-ш-ш!». Он не обратил на нее никакого внимания. Некоторые из гостей с облегчением вздохнули и принялись разговаривать). Послушай, старина, ты ведь держишь средства в банке «Голден Гет Траст» в Сан-Франциско, верно?

– Кое-какие деньги у меня там имеются.

– Убери их оттуда, старина. Сегодня я слышал, что этот банк весьма ненадежен.

– Ладно. Правда, там у меня не так уж и много.