Художественная интеллигенция

Резюмируя положения К. Маркса о характере производительного и непроизводительного труда, можно сделать вывод о том, что труд, обогащающий правящие классы (группы), с их точки зрения есть труд производительный, а труд, не создающий для них прибавочной стоимости, является непроизводительным.

Отчего идет такая упорная дискуссия о производительном характере того или иного вида труда? Почему исследователи проявляют к этой проблеме повышенный интерес?

По нашему мнению, на этот далеко не риторический вопрос К. Маркс в свое время дал довольно-таки исчерпывающий, четкий и лаконичный ответ, характеризуя производительных работников как ту категорию, которая, во-первых, "доставляет средства для оплаты непроизводительных работников, а во-вторых, доставляет продукты, потребляемые теми, кто не выполняет никакого труда".

Естественно, никто из живущих не желал и не стремился казаться нахлебником и слышать упреки в собственной паразитарности, ибо на уровне так называемого обыденного сознания труд непроизводительный носит отпечаток чего-то второстепенного, не обязательного, второсортного. Мы опускаем здесь крамольную мысль о правомерности такого категорического суждения, приведенного в вышеназванной цитате, ибо в жизни труд производительный и труд непроизводительный сложно диалектично и динамично взаимосвязаны, дополняют друг друга и взаимообогащают. Они неразрывны.

Подробнейшее обращение к высказываниям именно К. Маркса о производительном и непроизводительном труде помогает уяснить характер труда той художественной интеллигенции, которая сознательно и сверху формировалась под влиянием своеобразно воспринятой "пролетарской" идеологии, а государство "нового" типа, проповедовавшее свои официальные догматы, формально опиралось на диалектику, на классовый подход во всех сферах жизнедеятельности "масс".

"Чтобы исследовать связь между духовным… и материальным производством, – писал К. Маркс, – прежде всего необходимо рассматривать само это материальное производство не как всеобщую категорию, а в определенной исторической форме. Так, например, капиталистическому способу производства соответствует другой вид духовного производства, чем средневековому способу производства".

Какой же вид духовного производства пришел на смену капиталистическому, какой качественно иной вид производительного труда выступает в духовном производстве и период тотального огосударствления средств производства и производственных отношений?

Здесь необходимо отступление. Огромный промышленный и энергетический потенциал России совершил гигантский качественный скачок в конце XIX —начале XX века, приблизив переход страны в ряды ведущих мировых держав. Честолюбие, тщеславие и жажда российских революционеров войти в историю сделали ставку на огромное количество разоряющегося, безземельного и малоземельного, в большинстве своем неграмотного крестьянства, готового на любой бунт и видящего своего "классового" врага в каждом образованном человеке. Масса рабочих, в основном непрофессиональных, пополнялась в первую очередь из этих крестьян. Прослойка интеллигенции, едва начавшая формироваться во второй половине XVIII века, была в количественном отношении сравнительно мала.

Всем им обещали земной рай. Естественно, когда государственная машина в феврале 1917 года развалилась, то наступили хаос и паралич, которыми блестяще воспользовалась партия профессиональных революционеров.

В преддверии эпохального события их лидер, итожа программу насильственного рывка человечества к Добру и Счастью и скромно повествуя о подавлении и уничтожении эксплуататорских классов, остановился и на характеристике "первой фазы" грядущего.

В будущем обществе, прорицательно замечал он, все "граждане превращаются в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие, все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного "синдиката". Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну".

Может быть, социалистический синдикат – это одно, а государство вооруженных рабочих нечто иное? Нет, В.И. Ленин твердо связывает эти понятия, утверждая, что стремится "превратить всех граждан в работников и служащих одного крупного "синдиката", именно: всего государства", и необходимо "полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству", что и было пунктуально осуществлено последователями нового учения. Зачем нужна такая чудовищная централизация и насилие? Для систематического и постоянного контроля за мерой распределения продуктов, для чего достаточно знать четыре действия арифметики и выдавать соответствующие расписки. Контроль за мерой потребления и распределения станет универсальным, всеобщим, всенародным, "тогда от него нельзя будет уклониться", "некуда будет деться".