Художественные произведения

Кошкин сын стоит на коленях перед княжной Мяу и целует ее лапку. Мать стоит подле них. Их окружают кошки и коты. По приказанию Бабы Яги все принимают человеческий образ. Всеобщая радость.

КАРТИНА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Апофеоз. Вся сцена превращается в светлый храм, Баба Яга - в молодую, блестящую волшебницу. Над ней Жар-птица, от которой разливается свет. Все преклоняются.

Конец

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ КАРТИНА ПЕРВАЯ

Водяная мельница.

ЛИЦА:

Мельник.

Карга, мамка.

Иван-царицын |

Иван-девкин} работники на мельнице.

Иван-кошкин |

Один из работников.

Нищая.

Работники на мельнице.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Царицын сын, Девкин сын, Кошкин сын (в платье работников на мельнице) и несколько работников (все - с мешками муки на плечах). Мельница в полном ходу: гром, стук, от жерновов летит белая пыль.

Царицын (заглянув в чулан). Шабаш! Бросай работу! Хозяин спит. Запирай жернова!

Жернова запирают, стук прекращается. Все работники бросают мешки и садятся на них.

Девкин. Вы отдыхайте, а я… вот что… Прощайте, братцы! (Хочет уйти.)

Все. Ты, Иван, куда?

Девкин. Я на плотину.

Кошкин. Зачем? Рыбу ловить?

Девкин. Нет, не рыбу ловить, а я… Вот что… Я - туда, в омут…

Царицын. Купаться, что ли, идешь?

Девкин. Нет, не купаться, а я совсем туда… с камнем. Вот что. Прощайте! (Идет.)

Все. Постой! Постой!

Девкин останавливается.

Царицын. Ведь это, брат Иван, по-русски значит, что ты топиться идешь?

Девкин. Да, топиться, - уж там по-русски ли, по-татарски ли это выйдет, - мне что за дело?

Кошкин (вставая). А что, брат Иван, - ведь, право, ты не дурно придумал. Я одному только удивляюсь: как это мне до сих пор самому в голову не пришло? Вот правда пословица-то: ум - хорошо, а два лучше. Спасибо! Коли мельник нас хватится - скажите ему…

Девкин. Что мы его не боимся: взяли да поставили на своем, - пошли, да и утопились.

Царицын. Что ж, топиться, так топиться, - и я непрочь… Только вот что, ребята: я сегодня что-то не в расположении… утопимся завтра все вместе!

Кошкин. Ну, один день - куда ни шло!

Девкин. Я что ж? Я, пожалуй, один день подожду. (Садится.)

Один из работников. Придумали такую глупость непростительную - топиться, да толкуют, точно дело какое сбираются делать!

Кошкин. А что ж не толковать? Вам хорошо: вы - люди свободные; нынче ты здесь, а завтра пошел, куда захотел; а мы - люди подневольные, сироты без роду без племени, родителей своих не помним; отдали нас, трех Иванов, Мельнику в кабалу еще с малолетства, а что мы за люди, - мы сами не знаем. Нам уйти от Мельника некуда, - так ты сам посуди, сладко ли нам жить на свете, терпеть всякую муку и конца не видать?

Царицын. Он точно по заказу взялся нас мучить всячески.

Девкин. Да вот что: заставляет работать двадцать пять часов в сутки, да еще не кормит. Что за жизнь!

Работник. Что правда, то правда: заморил он нас работой; а вам, трем Иванам, больше всех достается.

Хор.

И день и ночь шумят колеса,

Волчком вертятся жернова,

Дрожит плотина, стонет плесо, |

И ходит кругом голова. | bis

Девкин. Да еще понукает, подталкивает в шею да подстегивает плетью. Вот оно что!

Одна у мельника забота:

Спорится ль в закроме мук_а_?

Ох, тяжела его работа,

И тяжела его рука!

Хор.

И тяжела его работа,

И тяжела его рука.

Царицын. Да еще и не кормит: таскай мешки с мукой натощак!

Таскаешь ноши пудовые,

А брюхо вечно налегке…

Не по нутру мне щи пустые,

И ноша мне не по руке!

Хор.

Не по нутру нам щи пустые,

И ноша нам не по руке.

Кошкин. Что ни говорите, а наш хозяин непременно с чортом в дружбе. Засыплет пшеницы немного, а муки не оберешься. Оттого и мешки-то таскать тяжело, что в них чортова мука. Видимое дело, что ему нечистый помогает: у других плотины сносит, а у него - никогда. Он в омуте как дома распоряжается.

Он в близкой дружбе с сатаною,

Живет без горя и беды;

Он лазит в омут головою

И сух выходит из воды.

Хор.

Он лазит в омут головою

И сух выходит из воды.

Царицын. Нет, что за жизнь! Надоело быть мельником!

Кошкин. И мне.

Девкин. И мне.

Работник. В мельниках тебе надоело; а чем же тебе быть-то?

Царицын. Кому? Мне-то? - Царевичем.

Все хохочут.

Чему вы смеетесь?

Работник. Из мельников-то, брат, долго ли? Пожалуй, и будешь. Ты со щуками когда-нибудь разговаривал?

Царицын. Нет.

Работник. Ну, так ты спроси прежде у щуки, хочет ли она, чтоб ты был царевичем? Если захочет, так по щучьему веленью быть тебе царевичем, а если не захочет, так оставайся, брат, мельником!

Все смеются.

Девкин. Нет, что царевичем! Этому никогда не бывать. А я вот что… я бы…

Все. Ты что же?

Девкин. Да вот что я… коли бог даст… холопом бы…

Все. Вот это дело! Ты, Иван, высоко не лезешь; холоп - чин не важный: пожалуй, когда-нибудь ты до него и дослужишься.

Царицын. Да кто ж тебе мешает? Холопом можно быть на всяком месте, во всяком звании и во всяком чине.

Иной - из-под палки на барской работе,

Другой - так в холопы идет по охоте.

Породой холопы различны на свете:

Одни - за каретой, другие - в карете.

Души благородство сквозит и в отрепье;

Хоть бархат на плечах, да рожа холопья.

Кто гнуться способен и шаркать в прихожей,

Тот будет холопом, родись хоть вельможей.