Художественный символ в «Слове о полку игореве»

Суздаль в 1185 году — признанный центр северо–восточных русских земель, вполне независимый от Киева и, пожалуй, столь же могущественный. Суздальским княжеством правит Всеволод Большое Гнездо. Поэт подчёркнуто уважительно титулует его на одном уровне официального почитания со Святославом: «Великый княже Всеволоде!». Призыв к нему сделан в вежливой, но вполне определённой форме: «Не мыслию ти прелетети издалеча отня злата стола поблюсти!». В толковании и переводе этого стиха наблюдаются немалые расхождения. Виною тому, на мой взгляд, синтаксическая конструкция так называемых двух инфинитивов, усложнённая отрицанием перед существительным, которое зависит от первого инфинитива. В древнерусском языке, как полагал Т. П. Ломтев, она употреблялась в «значении долженствования». С учётом этой особенности перевод получает такой смысл: «Не мыслию (т. е. не только в воображении) надо было бы тебе перенестись издалека, чтобы защитить отцовский престол». Этот смысл подтверждается следующей фразой: «Аже бы ты былъ… и т. д.». («Если бы ты тут был…»), то есть, если бы ты прибыл с войсками в Киев. Поэт обращается ко Всеволоду за содействием, а не за моральной поддержкой.

Значительное содержание вложено в выражение «отня злата стола поблюсти» («защитить отцовский престол»). Из контекста следует, что имеется в виду Киевский престол. Возникает вопрос: в каком смысле Поэт называет его «отцовским»? Ведь Всеволод унаследовал не Киевский, а Суздальский «стол». Конечно, его отец, Юрий Долгорукий, лет 30 назад был великим князем Киевским. Но с тех пор утекло много воды. Всеволод принципиально отошёл от киевских дел, занялся укреплением Суздаля и подвластных земель. И вдруг Поэт призывает его встать на защиту Киевского «стола». Связывая сегодняшний день с историей, он, на мой взгляд, не подталкивает Всеволода к прямому продолжению политики отца в отношении Киева. Тогда, в середине пятидесятых годов, речь шла о вмешательстве Долгорукого в кровавую междоусобицу князей с целью её прекращения и захвата центральной власти. Теперь, в 1185 году, речь идёт о добровольной помощи Киевскому и другим князьям в войне с половцами. Теперь суздальцы призываются защищать восточные границы Руси, то есть в конечном счёте и себя от общих врагов, а не отвоёвывать Киев у других русских князей. В этом — принципиальное отличие ситуации 1155 года от ситуации 1185 года. Вместе с тем по глубинной сути Поэт призывает Всеволода продолжить борьбу отца, так как совместный поход против половцев означает в то же время прекращение взаимной вражды князей. Дипломатичный глагол «поблюсти» («поохранять», «позащищать») исключает мысль о том, будто Поэт имеет в виду права Всеволода на Киевский «стол». «Поблюсти» — значит вступить с Киевским князем во временный союз защиты Руси от половцев.

Понятие «Отень Златъ Столъ» получает дополнительный смысловой оттенок, когда употребляется в международном контексте: под этим углом зрения становится яснее, что и для Всеволода и для Святослава Киев — общая святыня. История Русского государства развивалась так, что Киев 200 лет был «матерью городов русских», а Киевский престол — Старшим, «Отцовским». И в 1185 году Киев, по мысли Поэта, сохраняет в международном аспекте значение главного города Руси, а Киевский «стол» — престиж Отцовского. Выходит, для Всеволода это значение реально существовало, иначе призыв «отня злата стола поблюсти» был бы бессмысленным.

Поэт не покушается на самостоятельное развитие ни Суздаля, ни Киева. Его позиция: пусть все останется, как есть, за исключением прекращения междоусобиц и добровольного сотрудничества при отражении вражеских нашествий. Солидарность князей не раз оправдала себя в борьбе с врагами.

…Тридцать с лишним лет назад Д. С. Лихачев показал, что предложение «Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти» есть символическое иносказание. Смысл его в том, что Всеволод один, без поддержки других князей, может одержать победу над врагами по Волге и Дону. Но тогда зачем ему совместный поход против половцев? Ответ Поэта: победа, которая становится несомненной, сулит Суздалю экономические выгоды: дешёвых рабов — «была бы чага по ногате, а кощей по резане». Этот реалистичный довод учитывал хозяйственную ситуацию в Суздальской земле, находившейся на экономическом подъёме, а потому остро нуждавшейся в рабах.