Художественный свист

— Ничуть, — помотал головой Лен. — Красной ртути не существует, потому что иначе у неё будет период полураспада около шестидесяти двух минут, а нам такой радости даром не надо. Кстати, вот почему сейчас все так наседают на Иран. Гражданские ядерные реакторы или атомные бомбы нас волнуют чуть менее чем никак, но красная ртуть — дело другое.

— Постой, постой. Ты хочешь сказать, в поисках недостающего ингредиента Советы случайно изобрели работающую батарею на ядерных изомерах?

Джим Бенфорд внезапно протрезвел.

— Вот-вот. Представил масштаб? Реакторный комплекс в девятом атомграде стал выдавать на-гора эту хрень, и первые же лабораторные испытания подтвердили, что если инициировать гамма-эмиссию возбуждённой диметилртути в сопле, можно достичь скоростей, которые и не снились химическим и даже ядерным ракетам — и вообще всему, кроме рабочего термоядерного РД. Конечно, смесь адская, но кто откажется от удельного импульса порядка двенадцати тысяч?

— Даже несмотря на то, что окислитель взрывается, если косо посмотришь, и что топливо — коррозионно- и радиоактивный нейротоксин с периодом полураспада в один час?

— Именно. — Вздохнув, Лен осушил бокал с коктейлем. — Мы надеялись, они угробят несколько военных судов, пытаясь заправить этой смесью противокорабельные ракеты, но не учли красную ртуть. Это был едва ли не худший автогол, забитый ЦРУ. Они чуть не преподнесли Советскому Союзу на блюдечке всю Солнечную систему!

Они состроили серьёзные мины. Я подыграл:

— И что же?

— Ну… — Лен отвёл глаза. — Все четыре реактора комплекса молотили без передышки месяцами, чтобы облучить достаточно красной ртути — в виде диметилртути, подходившей для заправки двигателя «Костыля» — на единственный запуск. На него ушло, наверное, тонн десять вещества. Мы полагаем, они построили одноступенчатую ракету, совсем небольшую, — вероятно, на основе SS-20, — а в носовой части оборудовали приборный отсек. Стартовая площадка должна была находиться поближе к реакторному комплексу, чтобы облегчить заправку, а диоксидифторида требовалось всего полцистерны. Ракету на базе SS-20 можно запустить самоходной пусковой установкой, а проводя испытания подальше от основных полигонов, сохранить настоящий секрет — ядерный изомер. Разумеется, они не хотели, чтобы после первого же запуска их детище попало не в те руки, а потому снабдили его простым блоком наведения и батареями для питания радиопередатчика. Полётное задание поставили простое: всё вверх и вверх. Ракета должна была с запасом превысить вторую космическую и отправить создателям открытку с видом на Плутон по пути за пределы Солнечной системы. Двадцать шестого апреля 1986 группа из Припяти начала обратный отсчёт. Почти всю красную диметилртуть перелили прямо из реактора, где она облучалась в специальных топливных стержнях-пустышках, в ракету. И пошло-поехало.

— Постой…

Припять. Вот теперь всё ясно. Я снова решил подыграть:

— Это не был, часом, реактор в Чернобыле? Что случилось?

— Трудно сказать. Но операторы реактора не проводили никаких экспериментов — это было прикрытие. Скорее всего, пуск ракеты произвели километрах в двух к северу от реакторного комплекса. И он прошёл бы на ура, разве что навечно заразив клочок леса, на который всем было плевать, внутри охраняемого периметра. Но, по-видимому, на пути вверх возникла трудность с наведением — неудивительно, учитывая всплеск излучения. Выхлоп оказался направлен в сторону крышки реактора, в котором облучалась вторая партия красной ртути. И знаешь что? Металлогалогенный плазменный факел с добавкой гамма-излучения эта крышка не выдержала. Конечно, колпак над американскими реакторами защитил бы, но РБМК, которые Советы построили в Припяти, колпаков не имели. «Скачок мощности» в четвёртом энергоблоке был на самом деле красной ртутью, вспыхнувшей после того, как выхлопом прожарило насквозь крышку реактора.

— Так-так. Значит, Чернобыльская катастрофа произошла из-за красной ртути в реакторе, проутюженной радиацией выхлопа при запуске «Костыля» и разом отдавшей всю накопленную энергию? — Я потряс головой. — Это самое безумное, что я слышал на этих выходных. Но сказочка что надо.

— Это не сказки! — возмутился моему скепсису Джим. — Всё так и было, клянусь. Так и возникла Чернобыльская зона отчуждения — она заражена радиоактивной диметилртутью. И как раз поэтому мы всё ещё носимся с прототипами термоядерных двигателей, а не гуляем по Марсу. — Он досадливо поморщился. — Чтоб их!

— Но ведь «Костыль» был разовой акцией? — поинтересовался я. — Ведь нет же безумцев, которые рискнут устроить второй Чернобыль? В смысле, никто не попытается впарить ту же дезу ещё раз? Не выбросит рассекреченные оригинальные документы, утёкшие к советским шпионам, в надежде, что кто-нибудь их поднимет, как поднимают с пола потрёпанную копию «Поваренной книги анархиста»? Вариант «смотри, мам, без рук»?

Лен вздохнул.

— Нет, наверное. — Он поймал мой взгляд и чуть заметно покачал головой. — Но глубже копать не советую.

И правда, следующие несколько месяцев я считал, что «Костыль» остался в прошлом.