Художник Её Высочества

Тот же закурив и отогнав сигмаобразные волокна дыма, тоже внимательно разглядывал его. Заметил внимание художника к выпуклости пиджака, эротически выдавленную рукоятью пистолета.

— Оттопыривается?

— Вообще-то, простите, как вас..?

— Александр Александрович Немятый. Следователь. Прелесть какая! Я ваш поклонник, — показывая на натюрмортик, висевший у его плеча, где кошка косилась на птичку, приценивающуюся к фруктам на столе.

«Вот новости! С каких пор гражданские следователи интересуются военными обьектами и позорными натюрмортами?»

— У вас на лице оттопыривается, Александр Александрович.

— Принято. В таком случае, вас не удивляет, откуда нам известно ваше ФИО?

Степан не посчитал нужным ответить. Дураку понятно, откуда.

— В самом деле, в канцелярии, где же ещё? Мы только туда вошли, спросили, как одна дама сразу выложила всё, что о вас думает. Это не он, случаем?

Давно приставала делопроизводительница с просьбой написать ей «Какую-нибудь флору. Но чтоб мазюка была красивая!». Так надоела, что написал. Классика: белая ваза, бархат на столе, цветы, только когда заказчица в упор разглядела натюрморт, она ужаснулась. Не букет — целая планета. Среди цветочков и листиков микроскопические людишки копают ямы, молятся идолам, пьянствуют, режут друг друга, занимаются сексом, в общем, живут в своё удовольствие.

— Где вы были вчера с семнадцати тридцати и прошедшую ночь?

Вопрос задан без всяких там аранжировок в виде: «Не соизволите ли вы, любезнейший Степан Андреевич, очень просим, силь ву пле…»

«Прозрачно это, спец. Читали. Сначала следует серия расслабляющих вопросов, потом кинжальный выпад. Знаем мы эти допросы партизанки. Не подзаупередоловишь, поклонник назад.»

— Не понимаю, по какому поводу базар-вокзал, — начал, подпустив фривольности. — Но с указанного времени, и в ночь я находился на даче у моей знакомой. Машей звать.

— Телефон сейчас назовёте, — реакция мгновенная.

— Нихт проблем, как говорят французы, — набрал номер. — Алло, алло… Марья возьми трубку, тут сейчас всё взлетит на воздух.

Передал рожок. Включена «Общая речь».

«Надо же! У нас свои методы? — подумал брезгливо. — Не хочет петь а вокка кьюза, с закрытым ртом. Ничего, нас этим не собьешь. Наши деревенские от семерых отмашутся.»

— Добрый день. Следователь Немятый. Маша, разрешите побеспокоить. Осветлите вопрос: где находился ваш друг Степан Бумажный вчера в вечер и ночь?

Из микрофона испуганный голос:

— А что случилось?! Что с ним?!

— Он, по-видимому, собирается сварить нам кофе. Сейчас кофе попьём и выясним, что у нас с ним. Итак?

«Артистка моя славная. Где находился, где находился… Самого большого комара — Буратину стругал!» — стараясь проскользнуть извивающимися мозгами в ту самую чёрную дырочку памяти. Вроде того, что проскользнул, но этого явно недостаточно. «Где находился, где находился… Вот, наверное, корова завидует онанистам. У неё ведь только копыта.» Засыпал в турку кофе и встал на страже у плитки. «А онанисты коровам, естественно. Сисек-то сколько! Самовозбуждался в одиночку, Александр Александрович. А если бы рядом была дама, это было бы уже по французки. А если бы рядом случилась ещё одна дама, это было бы извращением. А если бы рядом каким-то образом оказалась ещё и третья дама, уф! это друг мой уже никак не называется. Просто какая-то жопа в семейных трусах!»

— На даче мы вместе… А что произошло?

Вопрос проигнорирован, подтверждение желательно.

— Ну, я не знаю, кто подтвердит… Родители в отъезде. Поэтому мы и поехали на дачу, подышать свежим воздухом, хи-хи?

Следователь передал рожок, принюхался. Кофе поднявшись, браво запахло.

Еще бы. Немец-художник, у которого Бумажный жил в Штутгарте, говорил каждый раз по этому поводу: «Штефан, ду бист айн гросер шпециалист!» Подал кофейную пару.

— Великолепный кофе! Вы знаете, что находится за этим потолком?

Сказано без малейшей паузы между кофе и потолком. Хоть бы для приличия вставил промеж что приготовляющее. Например: как художник относится к безпошлинному ввозу обезьян в Нигерию?

«Это вам не колокольный звон сквозь листву, — сопровождая изгибы разговора комментариями про себя. — А медным тазом по голове. Бум!»

— Думаю, знаю. Антенна космофлота. И само собой военные примочки.

Следователь даже вроде как обрадовался.

— О да! Нет секретов под луной. Скажем, ты, к примеру… — защелкал пальцами.

— Президент, — подсказал Степан.

— Хм… Пусть президент…

— И имеешь склонность сосать под одеялом палец лицом.

Следователю не особенно понравилась президентская тема. Лояльный чиновник — долгая служба.

— И пускать слюни на подушку параллельно своему советскому народу, которому всё равно о чём не думать, — гнул свое дальше.

— Не будем отвлекаться. Вы знаете кого из людей, работающих наверху?

— Наверху..? — закатил глаза, вспоминая. — Сверху-то легко плевать, попробуйте-ка снизу… Нет, скорее. Чешись конь с конём, а поросёнок с углом. Мой угол — моя мастерня, до нарда советского дела нет.

Следователь собрал посуду.