Художник и актриса (СИ)

   - Что воняет? Что? - взвилась Марина. - Наше будущее, надо благосостояние, карьера, успешность? Что конкретно смердит в твоем представлении?

   - Да все это. - Антон будто сдулся. - Мань, это нечестно по отношению к отцу. Такое впечатление, что мы его продаем.

   - Так, хорошо. - Марина резко вывернула газовый рожок, не дождавшись, пока ароматная кофейная шапка поднимется над ободком кофеварки. - Давай разберемся в ситуации.

   - Давай.

   - Кто возился с нами как с маленькими, когда папаша бросил нас после смерти мамы и упер в свою вонючую Америку?

   - Анжела.

   - Кто вытаскивал тебя из милиции, когда ты со своими дружками попал в переплет, обпившись пивом на день десантника?

   - Анжела.

   - Кто мотался к тебе с баночками и термосами каждый день, когда тебя упаковали в больницу?

   - Опять она.

   - Кто в течение двух дней разменял нам бывшую квартиру, когда я втюрилась в своего второго муженька, и ты выл белугой, что не можешь с нами жить? Кто в любой ситуации, даже самой ничтожной помогал советом? Тебе еще приводить примеры?

   - Не надо. - Огрызнулся Антон.

   Марина замолчала, словно сама удивилась всему тому, что сказала. В одном она была не точна. Отец не бросал их после похорон, они сами дали ему понять, что он не нужен. От боли, от потери, от невысказанной обиды, что родители развелись. Так всегда бывает. Дети неизбежно винят кого-то в размолвке предков, и не важно, сколько им лет на данную минуту - десять или уже глубоко за тридцать. А тогда все было как в тумане. Мама, еще вчера такая веселая и живая, вдруг в каком-то ящике, вытянута в струну с чужим лицом и дурацким платком на голове. И отец, совсем другой, с прекрасным американским загаром, величественный в своей стареющей красоте. Сейчас через четыре года все это, конечно, кажется глупостью. Ну, в чем виноват папа? В том, что они просто перестали понимать друг друга? Или вообще никогда не понимали? Но сейчас это было не важно. Важно, что Анжела и тогда и все эти годы была рядом.

   - Все конечно так, Мариш, - вклинился в сумбурные мысли Марины голос брата. - Но пойми, она нас тривиально покупает.

   - Да! Потому что в отчаянии, - она снова встала к плите, доварить кофе. - Потому что наш папаша, которому насрать было на нас все эти годы, по какому-то стечению невероятных обстоятельств в представлении Анжелки - единственный настоящий мужик во всем мире. И мы имеем право хоть один раз воспользоваться его помощью.

   - Интересно ты трактуешь эту помощь - рассмеялся Антон. - "Папочка, будь любезен, женись на Анжеле, потому что она нам за тебя отвалит бабок немеренно".

   - При чем здесь деньги?

   - Те же яйца, только в профиль! - уже орал Антон. - Твой салон - стоит денег. Мой заказ - это престиж и выход на высокую орбиту, который приведет меня и моих друзей к тем же поганым деньгам. Это сделка - чистый воды бизнес, и разменной монетой в этом бизнесе - наш родной, пусть не очень правильный отец! Тебе не кажется это все несколько аморальным?

   Он выдохся и снова схватился за карандаш. Но, странно, ему стало легче. Значительно легче, будто камень с души свалился.

   Марина разлила кофе по чашечкам, поставила их на стол и села.

   - Тош, посмотри на меня, - попросила Марина. Он оторвался от своих закорючек. - Мне тридцать пять лет. Я ничего из себя не представляю. Я хочу встать на ноги, хочу говорить своим успешным подругам, что состоялась в этой жизни. И я верю, что этот чертов салон - некий трамплин. Ну, что нам мешает хотя бы попробовать? В конце концов, у Анжелы простое человеческое желание быть счастливой и сделать счастливым нашего отца.

   - И нас. Через него, - желчно продолжил Антон.

   - Пусть так. По одной путевке отдыхает вся семья, - улыбнулась она.

   Антон бросил карандаш, схватился за сигарету и молчал, пока не обжег пальцы о фильтр.

   - Хорошо, Манька, давай сыграем. Но, надеюсь, ты понимаешь, что отец не должен знать истинную причину наших забот о его семейной жизни?

   - Ну, ты уж совсем меня за идиотку не держи, - радуясь, что уговорила брата, Марина подскочила к холодильнику и стала хлопотать об ужине.

   Они просидели до полуночи. Антон с увлечением рассказывал, каким он видит будущий магазин - выставку, и более к напряженной теме отпрыски Леонтовича не возвращались.

   - Все, Игорь Ростиславович, - торжественно объявила Марина, выходя из Дома художника под руку с отцом. - Сейчас вы несете свое тело в мою машину, и мы едем ко мне!

   - Это еще зачем? - удивился Игорь.

   - Пап, ну, в конце концов, ты можешь хоть одни вечер посвятить детям?

   Игорь задумался на секунду. А ведь и правда. Он уже больше недели в Москве, а так и не удосужился пообщаться с дочерью и сыном.

   - Ладно, Маруська, поедем, - решительно заявил он.