Художник и актриса (СИ)

   И Алевтина начала рассказывать, стараясь не упускать ни единую подробность ее знакомства и Игорем, которая казалась ей необычайно важной. Рассказывая, она заново проживала каждое мгновение своей безумной и стремительной любви, и к концу своей повести-исповеди поняла, что вряд ли сможет прожить оставшиеся несколько часов, до того момента, когда Игорь снова приедет к ней.

   Подруги с удивлением смотрели на Алевтину - их любимую Альку, веселую, безмерно талантливую, авантюрную, добрую, щедрую. Уж кто, как не они, знали о ее многочисленных романах, о бесконечных страстях, бушующих вокруг актрисы Мещеряковой с юных лет и до сегодняшнего дня. Втроем они всегда весело обсуждали очередного Алькиного поклонника, мыли ему кости, заведомо зная, что долго он не протянет. Потому что единственным мужчиной, которому Аля была предана и верна, которого любила пылко и страстно, всегда оставался театр. Всем же остальным она легко кружила голову, но довольно быстро остывала и безжалостно бросала. И никогда не покидала только единственного своего возлюбленного, которому отдавала все - талант, красоту, сердце, душу.

   - Аль, не может быть, - изумленно произнесла Дина, когда Алевтина замолчала. - Неужели ты любишь своего Игоря даже больше, чем театр?

   - Этого я сама не знаю, - прошептала Алевтина. - Лучше бы никогда не пришлось выбирать между ними. Но вы бы видели его! А его картины! В них - как будто моя душа, мои мысли...

   - Все ясно, - заявила Шура. - Мещерякова подсела на гениальную живопись. Боюсь, это, действительно, серьезный диагноз.

   - Шурка, да причем тут живопись, - заспорила Дина. - На мужика она подсела - красивого, необыкновенного. Но какой он на самом деле - надо еще проверить.

   - Конечно, - согласилась Шура, - не можем же мы передать нашу лучшую подругу в руки какому-то неизвестному гению, да еще почти иностранцу! Еще утащит ее в свою дикую Калифорнию, на растерзание акулам.

   - Ой, девчонки, да ну вас! - отмахнулась Алевтина. - Какие акулы?

   - Акулы капитализма, - с серьезным видом произнесла Дина.

   И тут все трое расхохотались.

   - Слушай, Алька, а почему он с утра уехал, у тебя не остался? - вдруг спросила Дина. - Если из-за нас, мы могли бы перенести игру.

   - Он сказал, у него какие-то срочные дела, - немного растерялась Алевтина.

   - Какие могут быть дела, если у него есть ты, - возмутилась Шура. - Нет, это мне уже начинает не нравиться.

   - Но сегодня он обязательно попозже приедет, - заторопилась объяснить Аля. - А завтра он хочет познакомить меня с сыном и дочерью.

   - Алечка, родная, не слишком ли быстро? - вдруг забеспокоилась Шура. - Сколько вы знакомы?

   - Кажется - сутки, - прошептала Алевтина.

   - Да, двадцать первый век, век бешеных скоростей, - Шура закурила. - Безумие какое-то. Прости, но мне просто страшно за тебя, Алька.

   Алевтина рассмеялась.

   - Что страшно? Что меня лишат невинности, или я забеременею?

   - Алька, ты прости, - Дина обняла ее. - Мы не можем за тебя не волноваться. Правда, уж слишком все стремительно.

   Шура кивнула.

   - Я понимаю, так можно в двадцать...

   - Как раз в двадцать так и нельзя, - горько улыбнулась Алевтина. - Там еще не умеешь ценить каждый миг, каждую секундочку. А сейчас время предельно сжалось. Чего ждать? Старости, смерти?

   - Ну вот, договорились, - рассердилась Шура. - Эх, выпить бы, жаль, сегодня мы на машинах.

   В это время зазвонил телефон, и Алевтина, чуть не опрокинув стул, бросилась к трубке.

   - Да! Да, Игорь! Конечно, я тебя жду. Да когда захочешь. Как ко мне проехать? Но ты же знаешь адрес, скажешь таксисту. Что? Машину? С ума ты сошел. Ну, ладно, слушай, - и Алевтина принялась в подробностях рассказывать, как удобнее от Таганки проехать к ее дому. - Все, жду, - закончила она. - Только учти, пожалуйста, у нас не Калифорния, тут полно ненормальных водителей, будь осторожнее. Все, целую...

   Она положила трубку.

   - Господи, этот сумасшедший художник сегодня утром уже успел купить машину. И собирается на ней приехать.

   - Теперь понятно, какие у него были дела, - прокомментировала Шура. - Подозрения снимаются.

   - Правильно, это по-мужски, - одобрила Дина. - Не возить же его все время тебе.

   - Отчего не возить? - улыбнулась Алевтина. - Это одно удовольствие!

   - Нет, уж пусть лучше он тебя возит, во всяком случае, по ночам после спектаклей, - возразила Шура.

   - Алька, а может быть, вы поженитесь? Вот на свадьбе погуляем! - Дина лукаво улыбнулась.

   - Господи, да кто ж думает о свадьбе в наши годы! - всплеснула руками Алевтина.

   Шура гордо вскинула голову.

   - А какие ниши годы?

   Дина и Шура поднялись, приплясывая, направились к двери и стали торопливо собираться.

   - Девчонки, да куда же вы? - бросилась за ними Алевтина. - Оставайтесь, я вас познакомлю.

   - Не, Аль, сейчас мы свалим, - сказала Дина.

   - Знаешь, подруга, в другой раз, - подхватила Шура. - Вдруг мы твоему художнику не понравимся, и все испортим.

   - Вы не можете не понравиться. И потом, мы же пульку не дописали! - спохватилась Алевтина.