Художник и его мамзель

«М-да… тяжелый случай, – вздохнула про себя Люба, с трудом удерживаясь от смеха. – Но ведь для меня чем хуже, тем лучше. Зато Павлуша быстрее поймет, какой я для него подарок. Особенно когда приготовлю ему свои фирменные котлеты по-киевски».

Пока готовился кофе, Шурочка то и дело открывала кухонные шкафчики, и из них вываливались кастрюли, сковородки, какие-то пучки с лекарственными травами, пустые банки из-под кофе. На столе в ряд для распродажи выстроились тостер, мясорубка, соковыжималка, стопка тарелок и много другой кухонной утвари.

– Извините, но разве это никому не понадобится? Ну, тому, кто здесь останется? – осторожно поинтересовалась Люба.

– Ангел мой, мой муж… я имею в виду мой бывший муж, сказал, что ему ничего не надо, и попросил максимально расчистить жизненное пространство…

– Но все-таки, к примеру, ложка ему может пригодиться, – пожала плечами Люба. – Супчик поесть.

– Какой еще супчик? Он не будет тратить время на то, чтобы себе приготовить суп, ведь вы его совсем не знаете. А мне он так сказал: хоть все продавай, – пояснила Шурочка. – Чем мы с вами сейчас и будем заниматься. Вот, посмотрите, ангел мой, отличная мясорубка, почти новая. Я ею даже почти что не пользовалась, ее нужно лишь совсем немножко оттереть от ржавчины. Кажется, последний раз я забыла ее помыть.

– Неужели котлетки делали? – не удержалась от ехидного вопроса Люба.

– Да нет, пирожные… Из печенья, их еще картошками называют. Но магазинные мне почему-то все равно больше нравятся, – вздохнула Шурочка.

Она окинула взглядом все свое кухонное хозяйство и сама же пришла в уныние, даже жевать перестала.

– В принципе я бы мечтала все это продать оптом, сразу. Ну, чтобы потом больше не возиться, – сказала Шурочка печальным голосом. – Пускай, кому нужно, сами разбираются, что к чему. Почему, ангел мой, я должна тратить на это свое драгоценное время?

– Скажите, а к вам уже приходили какие-нибудь другие покупатели? – поинтересовалась Люба.

– Пока нет… Дело в том, ангел мой, что я, кажется, забыла отдать купоны. Я имею в виду купоны в газету бесплатных объявлений, куда меня привела одна наша музейная сотрудница. Но может быть, я их все-таки отправила? Иначе как бы вы тогда меня нашли?

Люба промолчала, сделав вид, что не может оторваться от сладкого кольца с творожным кремом.

– …Все эти квитанции, переводы, купоны я практически сразу же теряю или где-нибудь забываю и потом уже никогда не могу найти, – вздохнула Шурочка. – Знаете, и все-таки это очень хорошая мясорубка, напрасно вы от нее отказываетесь.

– Почему отказываюсь? Я согласна, – с набитым ртом сказала Люба.

– В самом деле? На вашем месте, ангел мой, я бы тоже выбрала мясорубку.

– Я согласна купить это все сразу, оптом, только если вы больше не будете звать сюда покупателей. Теперь это все мое. Сколько же все это стоит?

– Ангел мой, я в вас не ошиблась! – воскликнула Шурочка. – Но я… понятия не имею, сколько это может стоить. Дело в том, что я переезжаю в дом, где все уже есть. Мой Глебушка, ко всему прочему, очень хозяйственный мужчина, он замечательно устроил быт. У него три дочери и, кажется, маленький мальчик. Примерно пятнадцати лет или чуть больше.

– Ну да, совсем малыш, – заметила Люба. – Но вы же сами говорили, что детей пятеро.

– Ах да, старшая дочь давно живет в Америке. Глеб мне присылал такие красивые фотографии океанского побережья. Хотите покажу?

– В следующий раз. Значит, вам попался богатый мужчина? – деловито поинтересовалась Люба, наблюдая, как ее собеседница лихо допивает уже третью чашку крепкого кофе – горького, как отрава.

– Что значит – попался? Глеб – мой друг детства! Мы ходили с ним вместе еще в детский сад, на горшках рядом сидели. Можно сказать, что мы с ним – согоршечники! И Глебушка уже в то время был ко мне неравнодушен…

Люба чуть не поперхнулась пирожным и уставилась на Шурочку.

– Вы хотите сказать, что у вас с тех самых пор – большая любовь?

– Не просто большая, а очень, очень большая. Мы с Глебом и в школе сидели за одной партой, а потом еще учились в одном институте в Ленинграде. Он ведь тоже искусствовед. Мы собирались пожениться, но… Я сама в свое время выкинула фортель: приехала сюда в музей на практику и неожиданно для всех вышла замуж за одного местного художника. Так получилось. Но теперь мы наконец-то можем все расставить по своим местам, исправить ошибки молодости…

Шурочка внезапно сорвалась с места и вернулась с толстой книгой в бордовом переплете, положила ее на стол перед Любой.

– Вот, это он, – объявила она торжественно. – Он весь тут.

– Кто? – удивилась Люба.

– Мой Глеб.

– А-а-а…

Люба не нашлась что сказать и молча взяла в руки книгу. Название у нее было такое, что без бутылки не выговоришь, самым понятным было слово «композиция». Почти на каждой странице были изображены какие-то заштрихованные квадраты, линии, диаграммы, а текст написан таким мелким убористым шрифтом, что его только под лупой читать. И ни одной фотографии автора!

Люба подумала: хоть бы на морду его моржовскую, закаленную посмотреть. Наверняка интересный мужчина.