Художник и его мамзель

– Я всегда говорил, что с мозгами у тебя беда, – проговорил наконец Антон. – Неужели я похож на человека, который путает бизнес и баб? Там совсем другая история, не для женского ума. Не волнуйся, с твоим Денисом все в порядке, просто в этом городе ему больше делать нечего.

– Но где же он? Где?

Люба хотела спросить «С кем?», но вовремя прикусила язык.

– Тебе повезло, что я не люблю умных баб, – сказал Антон совсем о другом. – На таких стерв насмотрелся, которые из себя корчат бизнес-леди, с души воротит. Больные истерички. Надеюсь, тебе хватило времени, чтобы свой характер показать и заодно поднять цену? Жду вечером по тому же адресу, где-то после девяти…

– Нет, – сказала Люба.

– Смотрите-ка, какие мы гордые, – снова хрюкнул в трубку Антон. – Ты еще скажи, что можешь только по любви. Вот смеху-то будет.

Люба молчала, до боли прикусив губу. В принципе у нее был выбор, Антон предлагал ей хоть какой-то выход. А что, если и правда, у нее по жизни такая профессия – содержанка? Какая ей разница, что у него есть жена, трехлетняя дочка? Ее-то он тоже не обидит…

– Может, ты, Любаша, назад в свой колхоз собралась, навоз лопатами месить? Ты меня знаешь, я два раза одно и то же не предлагаю…

– Лопатами – не месят, ими, к твоему сведению, копают, – сказала Люба и нажала на кнопку «сброс».

Некоторое время она в оцепенении смотрела на телефон, понимая, что упустила свой шанс на спасение. Так смотрят утопающие на шлюпку, в которой не осталось ни одного свободного места.

Или все-таки постараться самостоятельно доплыть до берега?

Глава вторая Хозяин норы

Этот неведомый Сергей Маркелов – хозяин мастерской – оказался на удивление хозяйственным мужчиной.

Люба нашла на полочке кофе, наборы специй, сигареты и множество других полезных для жизни вещей, которые содержались в исключительном порядке.

Интересно, женат ли он? А сам Павлуша?

Вряд ли, если ночует в своей ужасной мастерской, заваленной холстами, где от краски задохнуться можно.

Быстренько съездив к Катюшке за своими вещами, Люба принялась со всеми удобствами устраиваться на новой территории. Она давно привыкла к тому, что все хорошее лучше делать сегодня, не откладывая на завтра.

Никогда ведь неизвестно, чем обернется следующий день, и на всякий случай нужно быть готовой к любым пакостям судьбы.

Наконец, разложив все по своим местам, насколько это возможно в чужой комнате, Люба сварила себе кофе, легла на диван и укуталась в теплый одеяльный кокон. Почти как в детстве, дома у бабушки… Даже подложила под щеку игрушечного котенка – подарок на день рождения от Катюшки. Потом включила радиоприемник, настроившись на музыкальную волну, откуда как раз раздавалась песенка про бананы, кокосы, апельсиновый рай. Хорошо!

Интересно, чем сейчас занимается по соседству Павлуша? Наверняка продолжает пачкать краской свои холсты.

В железных банках из-под кофе вокруг стояло множество аккуратно отточенных цветных карандашей, и у Любы поневоле зачесались руки.

Она потянулась к столику, нашла лист бумаги.

Вообще-то Люба никогда не умела хорошо рисовать. Сколько себя помнила, она всегда в детские годы рисовала только принцесс и принцев, а с натуры не могла изобразить даже самый простой предмет.

Вспомнив прошлое, Люба и сейчас нарисовала принцессу, которая получилась настолько убогой, что пришлось тут же скомкать рисунок.

Зато принц с первого раза оказался чем-то похож на Дениса – высокий, с черными, немного раскосыми глазами. В копне волнистых волос блестела маленькая золотая корона, с широких плеч до самого пола спускалась мантия.

Как он мог так с ней поступить? Ведь говорил же, что любит, жить не может! Обещал летом вместе поехать в Эмираты или еще куда-то, где есть теплое, ласковое море. Что и говорить, замашки у Дениса всегда были королевскими.

А вдруг он на самом деле тайком женился? Иначе почему так внезапно и основательно исчез? Может, сейчас он как раз плещется со своей избранницей в морских волнах? Как теперь узнать правду?

Лучше забыть. Лучше окончательно все забыть.

Люба вытерла слезу, которая незаметно скатилась по щеке, и поставила на принце жирный крест. В прямом смысле – перечеркнула рисунок крест-накрест, а потом еще порвала на мелкие кусочки.

Рисунки у нее получались еще хуже, чем на картонках у Павлуши. Люба подумала: напрасно все-таки она над ним в сквере смеялась… Но он почему-то даже не обижался, а с серьезным видом слушал, кивал…

Вспомнив лицо Павлуши, Люба сразу немного развеселилась: как он от нее смешно шарахнулся! И в глазах застыл такой неподдельный испуг, словно она собиралась совершить на него нападение.

Если разобраться, он на самом деле наивный дурачок, ничего не понимающий в нынешней жизни, который живет в каком-то своем мире. Разве можно быть таким доверчивым? А вдруг она – обыкновенная воровка? Вдруг она нарочно притворилась бездомной, чтобы обчистить за ночь чужую мастерскую и скрыться в неизвестном направлении? Где он тогда будет ее искать? Ведь он даже фамилии ее не знает. В гостиницах хоть паспорт спрашивают.